наряду с основной формой на
— а? Сформулировать этот аспект склонения в виде законченного правила вообще не представляется возможным, так как многим словам эта форма присуща с разной степенью вероятности и естественности: слову
чай — в большей степени (в большем числе мыслимых ситуаций его употребления), чем слову
дым, а последнему — в большей, чем слову
след. Форма
чаю предпочтительна в многочисленных выражениях, так или иначе связанных с количественной оценкой:
попил чаю, немного чаю, чаю всем хватит’, форма
дыму вполне естественна лишь в немногих специфических контекстах:
напустили дыму, дыму-то сколько!; что касается формы род. падежа
следу, то она, как кажется, вообще делается все менее вероятной
[66]. К. тому же эти соотношения неодинаковы для современного состояния языка и для языковой ситуации 100–150-летней давности. Если мы хотим моделировать языковую деятельность современного говорящего на русском языке таким образом, чтобы она включала в себя понимание более старых литературных, а также фольклорных текстов — языкового материала, сохраняющего актуальность для самосознания современных носителей языка и в большей или меньшей степени отложившегося в их памяти, — мы должны были бы учесть и это различие. Необходимо было бы описать этот феномен таким образом, чтобы можно было объяснить, почему современный говорящий по-русски, встретив выражение типа
Еду, еду — следу нету (пример из словаря Даля), воспринимает его как относящиеся к прошлому веку и/или к «почвенническому», крестьянски-простонародному дискурсу и его литературной симуляции (возможной и у современных писателей «почвеннического» направления). То же можно сказать и о целом ряде других вариаций падежных форм: «втором предложном» падеже на
— у (о
снеге vs.
в снегу), особой форме множественного числа на
— а \ — я (учителя, трактора), вариантах окончания творительного падежа
— ой vs.
-ою (рукой — рукою), наконец, о некоторых вариантах предложно-падежных сочетаний: с
свободой — со свободой, о этнографии — об этнографии[67].
Аналогичные проблемы возникают в связи с возможностью сосуществования вариантов с различным ударением у тех или иных словоформ. Например, слова вода и луна имеют, в принципе, почти тождественный акцентный контур, с расхождением лишь в вин. падеже ед. числа (типы ’ж Id’ и ’ж Id’, согласно классификации Зализняка); в обоих случаях ударение переносится с окончания на основу во множественном числе. Однако первое из них имеет некоторые дублетные формы мн. числа с ударением на окончании:
