Вот что Фердинандо и Леопольдо сделали для науки.
Они основали Академию дель Чименто, назначили содержание датчанину Николаусу Стенону и фламандцу Тильману Трутвину; вместе с тем они сделали богатым человеком Эванджелисту Торричелли, последователя Галилея, и пожаловали ему золотую цепь с медалью, на которой было выбито: «Virtutis praemia»;[9] они помогли механику Джованни Альфонсо Борелли с изданием его сочинений; они назначили Франческо Реди своим главным придворным медиком; они определили пенсию Винченцо Вивиани, чтобы он мог спокойно, не отвлекаясь на заботы о хлебе насущном, заниматься математическими расчетами; наконец, они учредили ученые сообщества в Пизе и в Сиене, чтобы Тоскана, по слабости своей вынужденная играть в европейских делах лишь второстепенную роль, могла бы зато стать научной столицей мира.
Вот что они сделали для изящной словесности.
Они приняли в круг своих ближайших друзей (а для бескорыстного, но тщеславного племени поэтов это и поощрение, и награда) Габриелло Кьябреру; Бенедетто Фьоретти, автора «Proginnasmi poetici»;[10] Алессандро Адимари, автора поэтических переводов Пиндара; Джироламо Бартоломеи, автора поэмы «Америка»; Франческо Роваи, автора сборника «Канцоны», и Лоренцо Липпи, автора «Мальмантиле». Их частыми гостями были Антонио Малатести, Джакопо Гадди, Лоренцо Панчатики и Фердинандо дель Маэстро, которых кардинал Леопольдо сделал своими камергерами, а также Лоренцо Франчески и Карло Строцци, которых Фердинандо сделал сенаторами; всех этих людей братья вызывали к себе в любое время дня, даже в часы трапезы, чтобы, как они выражались, разом напитать и свой дух, и свое тело. Это и дало Луиджи Ручеллаи повод сказать в надгробном слове великому герцогу Фердинандо II:
«Разумеется, прекрасно и удивительно было видеть этот избранный кружок поэтов, даже за обеденным столом окружавший его, словно сияющий ореол. Но куда удивительней и прекрасней было видеть его самого, когда, сбросив с себя бремя земного величия, уверенный в своем грядущем бессмертии, слившись с этой толпой талантливых людей и выделяясь среди них исключительно благодаря превосходству памяти, ясности ума и живости суждений, он внимал самым возвышенным речам, постигал самые отвлеченные рассуждения и освещал ярким светом опытности истину, утерянную или трудноразличимую среди множества ложных или спорных мнений».
Вот что они сделали для искусства.
Они воздвигли на Пьяцца делла Сантиссима Аннунциата конную статую великого герцога Фердинандо I: работу над памятником начал Джамболонья, а завершил Пьетро Такка.
