— Решительно, Бурьенн, вы очаровательный человек.
И Жозефина протянула ему для поцелуя кончики пальцев.
Бурьенн почтительно поцеловал поданные ему коготки и позвонил рассыльному.
Тот немедленно появился на пороге кабинета.
— Ландуар, — обратился к нему Бурьенн, — скажите дворецкому, что первый консул будет завтракать в своем кабинете. Пусть он велит принести круглый столик с двумя приборами; я заранее извещу его, когда подавать.
— Бурьенн, а кто завтракает с первым консулом? — поинтересовалась Жозефина.
— Не все ли вам равно? Лишь бы это был человек, способный поднять ему настроение.
— Но все же кто это?
— Вы предпочитаете, чтобы первый консул завтракал с вами?
— Нет, нет, Бурьенн! — воскликнула Жозефина. — Пусть завтракает с кем хочет и спускается ко мне лишь к обеду!
И она умчалась. Мимо Бурьенна пронеслось облачко тончайшей ткани, и он остался один.
Минут через десять дверь парадной спальни распахнулась и первый консул вернулся в кабинет.
Он подошел к Бурьенну и сжатыми кулаками оперся о его письменный стол.
— Итак, Бурьенн, — произнес он, — я только что виделся с этим прославленным Жоржем.
— И какое он произвел на вас впечатление?
— Это бретонец старого закала, из Нижней Бретани, высеченный из того же самого гранита, что и их менгиры и долмены; или я сильно ошибаюсь, или нам еще предстоит с ним встретиться. Это человек, который ничего не боится и ничего не желает. Такие люди ужасны, Бурьенн.
— К счастью, они встречаются редко, — рассмеялся Бурьенн. — Вы знаете это лучше, чем кто-либо, ведь вам довелось повидать столько тростинок, выкрашенных под железо.
— Кстати, о тростинке, причем о тростинке, гнущейся под всеми ветрами: ты виделся с Жозефиной?
— Она только что вышла отсюда.
— Она довольна?
— У нее гора с плеч свалилась.
— Почему же она меня не дождалась?
— Она боялась, что вы будете ее бранить.
— Конечно, она прекрасно знает, что ей этого не избежать.
— Да, но, имея с вами дело, выиграть время означает переждать непогоду. А кроме того, сегодня в одиннадцать часов утра она принимает у себя даму из числа своих подруг.
— Кого же?
— Креолку с Мартиники.
— Как ее зовут?
— Графиня де Сурди.
— Кто эти Сурди? Известный род?
— И вы спрашиваете об этом меня?
— Разумеется; разве ты не знаешь реестр дворянских семейств Франции как свои пять пальцев?
— Ну что ж, это семья, из которой вышли как церковнослужители, так и воины и корни которой восходят к четырнадцатому веку. Насколько я могу вспомнить, в походе французов против Неаполя принимал участие некий граф де Сурди, творивший чудеса доблести в битве при Гарильяно.
