Слух о беременности королевы быстро распространился по Франции; в него с трудом верили, поскольку после двадцати двух лет бесплодного брака такое воспринималось почти как чудо.
К тому же все знали о причинах непрестанного раздора, существовавшего между королем и королевой. Так что никто не смел питать надежду, которую все уже давно считали утраченной.
Бросим беглый взгляд на причины этих супружеских разногласий, что станет для наших читателей возможностью познакомиться с самыми важными лицами этого исполненного романтики двора, где соединились три начала — французский, итальянский и испанский, — с лицами, которые появляются в начале царствования Людовика XIV как представители другой эпохи и другого века.
Король Людовик XIII, которого мы только что вывели на сцену и которому было тогда около тридцати семи лет, являлся государем, обладавшим одновременно гордостью и робостью, храбростью героя и нерешительностью ребенка; умевшим страстно ненавидеть, но любившим всегда лишь сдержанно; скрытным, потому что он долго жил с людьми, которых ненавидел; терпеливым и внешне слабым, но временами вспыльчивым, способным проявлять изощренную жестокость и испытывать при этом наслаждение, хотя, пока он был мал, его отец Генрих IV делал все, чтобы излечить его от этой склонности к жестокости, и даже пару раз собственноручно высек его розгами: первый раз за то, что он размозжил между двумя камнями голову живому воробью, а второй — за то, что, когда он проникся ненавистью к одному молодому дворянину, пришлось, дабы угодить юному принцу, выстрелить из пистолета в этого дворянина холостым зарядом, после чего дворянин, заблаговременно предупрежденный, упал, как если бы он был убит; это вызвало такую великую радость у будущего друга Монморанси и Сен-Мара, что он захлопал в ладоши. Когда подобные телесные наказания принца случались, королева Мария Медичи принималась громко возмущаться, но Беарнец не обращал никакого внимания на ее возражения и как-то раз в ответ сказал ей следующие пророческие слова:
— Сударыня, молите Бога, чтобы я жил подольше, ибо, поверьте мне, этот злой мальчишка будет весьма дурно обращаться с вами, когда меня не станет.
Впрочем, детство короля прошло в полном небрежении; королева-мать, которая, по словам своего собственного мужа, была «мужественна, высокомерна, тверда, скрытна, тщеславна, упряма, мстительна и подозрительна», хотела как можно дольше удерживать королевскую власть, сделавшуюся для нее потребностью. И потому, вместо того чтобы дать сыну то высочайшее образование, какое подготовило бы его к царствованию, она оставила его в совершенном невежестве, так что его воспитание было даже хуже воспитания человека заурядного происхождения. Постоянно находясь в тесном общении с Кончини и Галигаи, которых юный король не терпел, она виделась с ним лишь тогда, когда его приводил к ней сыновний долг, и, большей частью, принимала его холодно. Однажды случилось так, что Людовик XIII, входя в покои матери, наступил на лапу собачке, которую Мария Медичи чрезвычайно любила; собачка обернулась и укусила короля за ногу. Вспылив от боли, юный государь дал собачке пинка, и она с визгом отскочила; и тогда королева-мать, взяв ее на руки, принялась целовать ее и утешать, даже не справившись у сына о его ране. Король, уязвленный в самое сердце этим свидетельством равнодушия, тотчас вышел, сказав Люину:
