Следуя своей дорогой, они двигались навстречу королю. Те, кто ехал вместе с королем, беседовали между собой и говорили: «Среди этих дворян есть тот, кто убил графа Лосано!» Родриго услышал сказанное, пристально посмотрел на них и громко и надменно произнес: «Если есть среди вас кто-то из его родичей или свойственников, таящий на меня злобу за его смерть, пусть немедленно покажется и потребует у меня удовлетворение за обиду. Я готов сразиться с ним пешим или конным». И все ответили хором: «Пусть черт требует у тебя удовлетворение за обиду, Родриго; что до нас, то мы это делать не намереваемся».
Все дворяне, прибывшие вместе с доном Диего Лаине-сом, спешились, чтобы поцеловать руку королю, и только Родриго продолжал сидеть верхом на лошади. Тогда дон Диего сказал ему (вслушайтесь в эти слова отца, обращенные к сыну): «Слезайте с коня, Родриго! Вы поцелуете руку королю, потому что король — мой сеньор, а вы — мой сын, то есть мой вассал».
Родриго посчитал себя оскорбленным словами отца, и его ответ, как Вы можете судить сами, был ответом гордого и отважного человека: «Если бы кто-нибудь другой, а не вы, отец, сказал мне подобные слова, — произнес Родриго, — он уже поплатился бы жизнью за них, но, раз это мне приказываете вы, я охотно повинуюсь». И с этими словами Родриго спешился, чтобы поцеловать руку королю, но, когда он преклонил колено, кинжал его выскочил из ножен и упал на землю. Король попятился в испуге и воскликнул, весь дрожа: «Убирайся отсюда, Родриго! Убирайся отсюда, дьявол! У тебя вид человека, а повадки дикого зверя!»
Услышав такое, Родриго поспешно поднялся с колен и изменившимся голосом тотчас подозвал своего коня, а затем, повернувшись к королю, сказал ему так: «Знайте же, государь, что я не считаю для себя честью целовать руку королю и почитаю за оскорбление для себя, когда это делает мой отец». Закончив эту речь, он покинул дворец и увел с собой триста своих дворян. Они уехали в своих нарядных одеждах, с тем чтобы вернуться в доспехах; они уехали на мулах, с тем чтобы вернуться на лошадях.
Не удивляйтесь сударыня, что, въезжая в Бургос, я заговорил с Вами о Сиде. Есть имена и названия, связанные друг с другом нерасторжимо. Бургос — бедный городок, насчитывавший некогда тридцать пять тысяч жителей, а сейчас, полагаю, насчитывающий не больше восьми-девяти тысяч, — никогда не был ни городом Фернана Гонсалеса, своего первого графа, ни даже городом дона Альфонса I, своего первого короля; Бургос — это город Сида, своего самого прославленного сына.
