А кроме того, сударыня, и для нас это особенно интересно, дорога здесь преподносит бесконечное разнообразие зрелищ. У нас почти все путешественники, с какими приходится встречаться, одеты одинаково. В Испании же, напротив, даже если оставить про запас наряд священника с его причудливой шляпой, рядом с которой головной убор Базиля в наших театрах кажется миниатюрным, остается еще валенсиец с его смуглым цветом лица, белыми широкими штанами и ногами, обутыми в альпар-гаты; житель Ла-Манчи с его коричневой курткой, красным кушаком, короткими штанами, цветными чулками, завязанным крест-накрест галстуком и эскопетой, прикрепленной к ленчику седла; андалусец с его шляпой с загнутыми круглыми полями, украшенной двумя шелковыми помпонами, с его вишневым галстуком, жилетом яркого цвета, пестрой курткой, обрезанными по колено панталонами, сапогами, расшитыми на каждом шве и открытыми с боков; каталонец с палкой, крепость и длину которой ему вымеряет полиция, с платком, завязанным на затылке и спускающимся до середины плеч; и, наконец, все прочие сыны двенадцати Испаний, которые согласились составить одно королевство, но никогда не согласятся стать одним народом.
Время от времени мимо нас проезжала также какая-нибудь встречная колымага, каждый раз вызывавшая мой восторг тем, как она напоминала мне те телеги Меровин-гов, что пытался воссоздать наш ученый Огюстен, подобно тому, как Кювье воссоздавал своих мастодонтов и ихтиозавров. Появление этой повозки, запряженной парой быков, всегда предворяется каким-то странным шумом — хриплым, диким и, когда я впервые его услышал, показавшимся мне столь же необъяснимым, как тот крик, который слышали на берегах реки Святого Лаврентия робкие героини Купера и который в конце концов был распознан как крик лошади, подвергшейся нападению волков. Причиной этого шума, несомненно, была несмазанная ось, вместе с которой или вокруг которой — точно не знаю — вращались цельные колеса, имеющие форму огромного гриба. Этот шум, не затихавший ни на минуту и слышавшийся на расстоянии полульё, если только его не заглушал какой-нибудь другой шум, казалось, предназначался для того, чтобы в сочетании с неизменно полыхавшей сигаретой развлекать владельца телеги, который располагал таким образом музыкальной шкатулкой, играющей, правда, одну и ту же мелодию, но имеющей перед табакерками и шарманками преимущество никогда не ломаться. Возможно к тому же, что этот звук нарочно предназначался для того, чтобы предупреждать posaderos
