До Saturday я никогда не знал, что такое «безоговорочность».
Я машу фанатам. Зак протискивается рядом, и крики становятся еще громче. Просто оглушительными. «По крайней мере, они способны заглушить всякий шум, доносящийся из номера Энджела», – ненароком думаю я.
Я обнимаю Зака за плечи, и он хватает мою болтающуюся руку, чтобы удержать на месте.
– Bonne fin de soirée![12] – кричу я, хотя сомневаюсь, что кто-то услышит. Зак затаскивает меня внутрь и, посмеиваясь, обнимает. Толпа стихает, когда он закрывает окно.
Когда мы добираемся до номера Энджела, там уже человек пятнадцать. Джона пока что не видно, хотя мы написали ему, когда Зак пришел ко мне в комнату.
Почти весь свет выключен, горят лишь светильники и свет в ванной. На фоне приглушенно играет музыка – пока что, – и большинство расположились на кровати, стульях или просто на полу. Их лица отбрасывают причудливые тени. Я узнаю несколько человек: Элла, Келлин и Тед, а также Дэниел Крэйферс и Брианна Смит, оба актеры лет примерно двадцати. Пару раз мы переписывались с ними в Instagram.
– Эй, вы! Привет! – говорит сидящая на полу Элла, когда мы подходим ближе. Она подается вперед и наливает немного водки в пластиковые стаканчики. – Добро пожаловать в République Française[13].
– О, вы теперь здесь живете? – Я беру стакан.
– Нет, любовь моя, мы приехали сюда ради вас четверых.
Я поднимаю стаканчик в знак приветствия.
– Тогда, наверное, это нам стоит поприветствовать вас во Франции?
Энджел возникает из ниоткуда.
– Рубен, ты пререкаешься с гостями?
– Так и есть. – Элла дуется, накручивая прядь темно-каштановых волос на палец.
Энджел указывает на меня и Зака.
– Выпейте. Может, это поможет вам подобреть.
– Кстати, если говорить про нас четверых, – произносит Зак вместо того, чтобы отпить. – Где Джон?
Энджел кривится.
– Надеюсь, держится в стороне в знак протеста.
– Не сыпьте ему соль на рану, – смеется Элла.
Кто-то включает музыку, и атмосфера в комнате тут же меняется. Это уже не унылая вечеринка, а настоящий ночной клуб. Басы вибрируют и поднимаются по кончикам моих пальцев, пульсируя в крови.
– Я в порядке.
Энджел тяжело опускается на пол между мной и Брианной. Ему приходится повысить голос, чтобы его услышали.
– Если бы я и был обижен, то это было бы из-за Рубена, а я ничего не имею против моего маленького Руби, благослови Господь его сердце.
– Для меня ты всегда будешь самым сексуальным мужчиной на земле, – говорит Элла, и Энджел даже не пытается скрыть свое довольное выражение. Она наливает еще водки в его стакан, в качестве награды «за сексуальность», я полагаю.
