– Ты же попал в список, Джон. Почему не радуешься? – спрашивает Эрин.
Джон сжимает в кулаке обертку от карамели, но не смотрит женщине в глаза.
– Тебе не показалось бы странным, если бы твой отец отправил в журнал твои полуголые фотографии?
– Я еще ни разу не снималась обнаженной, – произносит Эрин.
Думаю, она пыталась пошутить, но никто не смеется. Женщина вздыхает.
– Мне кажется, что именно это и происходит, когда твой отец – менеджер группы. Попытайся найти здесь нечто позитивное. Это хорошая реклама.
– Ты по крайней мере в ней участвуешь, – бурчит Энджел.
В его голосе слышится раздражение.
Зак, который больше всего на свете ненавидит конфликты, замирает рядом со мной.
– Это не твой бренд, Энджел, – с отчаянием говорит Эрин. – Но я понимаю, что ты расстроен.
– Я не расстроен, – огрызается он. – Я в бешенстве.
– Ну чего ты, не казни гонца.
– Я чертовски красив и в десять раз круче Рубена, я переспал с большим количеством девушек, чем Джон когда-либо здоровался. Однако же Chorus совершенно случайно отдал мне роль «милого девственника».
– Хорошо, – говорит Эрин, ее улыбка выглядит натянутой. – Принято к сведению. Я лишь подумала, что вы будете рады этой уникальной возможности, которая поможет с продвижением группы. И конечно же я буду рада передать ваши отзывы Джеффу.
Джон вдруг с интересом начинает рассматривать пол, и даже Энджел неодобрительно качает головой. Единственное, на что можно пожаловаться Джеффу, – когда тебя раздевают догола. Ничего не изменится. Даже если пожалуется его собственный сын.
– Если тебя это успокоит, – подает голос Киган из передней части автобуса, – то я тоже не попал в список.
Зак прочищает горло.
– Поздравляю, – негромко говорит он, улыбнувшись сначала мне, а потом Джону.
– Видите, именно такое отношение к своим товарищам я и искала, – щебечет Эрин.
Джон бросает в ее сторону взгляд, а затем сдается.
– Итак, кто хочет подняться на Эйфелеву башню? – напряженно спрашивает он.
– Ох, у нас нет времени, чтобы подняться на самый верх, – отвечает Эрин. – Только сфотографироваться, а потом нужно ехать на очередное интервью в M6 Music.
Судя по выражению лиц, никто из нас не удивлен услышанным.
Когда Эрин возвращается обратно в переднюю часть салона, Энджел скрещивает руки на груди.
– Ты же знаешь, что они не выбрали меня, потому что считают, будто парень-азиат не может быть сексуальным, – бубнит он. – Просто, черт возьми, невероятно.
На губах Джона расползается горькая улыбка.
