Мы на пути к Эйфелевой башне. Не ради личного удовольствия, а чтобы сделать фотографию, которую выставят в Instagram группы. Я прислоняюсь к окну в дальней части автобуса, тоскливо разглядывая те немногие достопримечательности, которые нам удастся увидеть.
Энджел отстегивает ремень безопасности и смотрит через подголовник своего сиденья.
– Итак, – шепчет он, – сегодня вечером в мой номер кое-кто заглянет.
– Кое-кто? – одновременно подаем голос мы с Заком.
– Угу. Келлин в городе, и он хочет привести потусоваться Эллу и Теда.
Парень говорит о Келлине Уайте, Элле Пламмет и Теде Мейсоне – известнейших британских певцах. У Эллы и Теда дурная слава, за последний год они оба были замешаны в нескольких скандалах. Британские таблоиды их обожают – они дают им массу материала: «Элла Пламмет и Надя Айуб подрались на королевской свадьбе», «Тед Мейсон арестован за хранение кокаина», «Элла и Тед: правдивы ли слухе об их романе?».
– Таблоиды были бы в восторге, – сухо произношу я.
– Я могу дружить с кем захочу, – отвечает Энджел. – Это совсем не значит, что я занимаюсь чем-то дурным.
– Тогда почему ты говоришь это шепотом? – спрашиваю я, и Зак ухмыляется.
Его колено касается моего, когда автобус проезжает по выбоине.
– Рубен, ты просто… – Энджел проводит рукой в воздухе. – Просто успокойся, ладно?
Внезапно Зак приподнимается на колени с телефоном наперевес.
– Погоди-ка, позволь мне сфотографировать, – говорит он.
Зак опирается на мое бедро твердой ладонью, пока фотографирует пейзаж. Судя по всему, он хочет, чтобы я сгорел здесь заживо от смущения. Я силюсь думать о чем угодно, только не о том, как его вес давит на мое тело. В конце концов, мне остается лишь смотреть в окно и тщетно пытаться отвлечься.
Мы проезжаем через жилой район из десятков кремовых многоквартирных домов. В первую очередь мое внимание привлекают окна: высокие старинные рамы и кованые балконы, украшенные цветами. На каждом окне клумбы, и еще больше цветов висит под каждым фонарем. Я пытаюсь считать клумбы, потому что Зак все еще опирается на меня, и тепло его кожи просачивается сквозь джинсы, и… Пять, шесть, семь, восемь, девять…
– Мальчики, у меня хорошие новости! – Эрин встает и, пошатываясь, идет к нам по проходу.
Зак слезает с меня, чтобы сесть на место, и я не знаю, что мне чувствовать – облегчение или отчаяние.
– Во-первых, вот что. В честь приезда в Париж чудесные дамы из журнала подарили нам угощение.
Она достает из черной картонной коробки горсть конфет в обертке.
