В конце 1917 года процесс разложения старой армии шел особенно быстрым темпом. Из многих фронтовых соединений и частей лишь некоторые, располагавшие крепкой большевистской организацией, сохранили к этому времени относительную боеспособность. Характеризуя сложившееся положение, тогдашний начальник штаба верховного главнокомандующего М. Д. Бонч-Бруевич в донесении Совнаркому от 4 января 1918 года писал: «Многие участки фронта совершенно оставлены частями и никем не охраняются. При таких условиях фронт следует считать только обозначенным… Громадное большинство опытных боевых начальников или удалено при выборах, или ушло при увольнении от службы солдат их возраста… Корпусные и дивизионные склады не охраняются, имущество гибнет. У громадного большинства солдат одно желание уйти в тыл. Конный состав в полном расстройстве. Артиллерия к передвижению неспособна. Всюду падеж лошадей. Укрепленные позиции разрушаются, занесены снегом, постройки разваливаются; дерево растаскивается на топливо, а проволока снимается для облегчения «братания» и торговли. Довольствие людей, а особенно лошадей в полном расстройстве, местами критическое. Отсюда массовое дезертирство, недовольство, эксцессы… Армии совершенно небоеспособны и не в состоянии сдержать противника»[18].
Через несколько дней тот же Бонч-Бруевич доносил: «Направление Ковель — Ровно открыто, участок шоссе Голобы — Переспа чинится немцами. По этому шоссе ежедневно переходят к немцам свыше тысячи беженцев, пленных и перебежчиков, а также гонятся табуны скупленных у наших солдат лошадей и коров и перевозится различное имущество. Немало людей возвращается обратно для скупки солдатского имущества и перепродажи его немцам. Что касается дивизий стоящего на этом участке корпуса, то 57-я ушла в Ровно, 3-я дивизия демобилизуется явочным порядком в районе Рожище. Фронт особой армии на протяжении 120 верст открыт»[19].
Несмотря на то что война с Германией продолжалась, Советское правительство вынуждено было ускорить демобилизацию старой армии, поскольку, с одной стороны, она была смертельно больным организмом, а с другой — слом старой государственной машины и важнейшего ее элемента — армии являлся одним из необходимейших шагов пролетарской революции. Вместе с тем уже с первых дней существования Советской власти было ясно, что для защиты завоеваний социалистической революции от внешнего врага и внутренней контрреволюции нужна новая революционная армия.
