— Угомонись! — крикнул я непонятно кому и поспешил открыть дверцу бара. Не хватало ещё, чтобы чёртова бутылка сорвала крышку с петель.
Арестованная бутылка, на которой вновь светилась надпись «Українська горiлка з перцем», была выпита до дна. Я не удивился, усвоив уже, что от духа гетмана можно ожидать любых неприятностей, но Гриня, глянув на бутылку, схватился за голову.
— Как это я сразу не догадался!
— О чём ты?! — встрепенулся я, ставя бутылку на стол.
— Мы сами даём объявления в газету. И на тебя, и на меня. Ищем, мол, с целью женитьбы женщину, выезжающую…
Он не успел завершить начатую фразу, как, издав нечленораздельный вопль, бутылка бросилась в окно. Разбив стекло, она вылетела на улицу и шлёпнулась на асфальт.
— Вы что там, с ума посходили?! — завизжал снизу женский голос.
— Кому по рылу съездить?! — поддержал её мощный баритон.
Компаньоны съёжились, вобрали головы в плечи, не решаясь выглянуть в окно, и недоуменно посмотрели друг на друга.
— Старик, извини, я не виноват, — шёпотом пробормотал Гриша. — Она сама…
Он был напуган и бледен, как мел. Мелкие осколки повсюду рассыпаны были по полу, по которому ступать на босу ногу стало небезопасно.
— Что с ней? — я также перешёл на шёпот.
— Так кому там мозги вправить?! — продолжал греметь баритон.
Мы не подавали признаков жизни. Требовательно зазвенел телефон. Мы испуганно шарахнулись от трубки, как от проказы, но телефон не умолкал, и Гриша не выдержал.
— Заткнись, — прошипел он и выдернул из розетки шнур.
Я был подавлен. Не знаю, что ощущал потомок правобережного гетмана, но выглядел он тоже не лучшим образом.
Минуты через две в уши вонзилась сирена дверного звонка. Я подскочил к электросчетчику и, нажав на кнопку, «вырубил» во всей квартире свет.
Утренние испытания не завершились. Едва я сел в кресло, как через разбитое окно в комнату влетел завёрнутый в плотную оберточную бумагу предмет и шлёпнулся на пол.
Жестом руки Гриша остановил мою попытку приблизиться к свёртку, осторожно наклонился над ним, понюхал и, как сапёр, колдующий над бомбой, не дотрагиваясь, пристально его изучал. Наконец, он решился.
— Казан чугунный в доме имеется?
— На кухне…
— Принеси. И захвати сковородку.
Просьба была исполнена. Гриша надел на голову казан, лёг на пол и, прикрыв вытянутые руки сковородкой, опасливо развернул сверток. Внутри вместе с камнем лежал завернутый в тетрадный лист осколок выбросившейся из окна бутылки. На листке крупными буквами писалось: «Дурень».
