Излучая самые родственные чувства, он объяснил, что его отбытие в Голландию постоянно задерживается, каковое обстоятельство и дает ему счастливую возможность принести кузену свои поздравления.
— После устранения этого чудовища Робеспьера ваши сомнения должны рассеяться. Теперь ничто не мешает вам заявить свои права на наследство.
— Именно над этим я и размышляю, — сказал Кантэн и увидел, что глаза его кузена загорелись от удовольствия.
— Решайтесь, дорогой кузен. Не теряйте времени. Хотя действие закона о подозреваемых приостановлено и Террор миновал, промедление все еще чревато опасностью. Поспешите во Францию, ставка слишком велика. Время, предусмотренное законом для вашего возвращения, на исходе.
— Я тронут вашей заботой о моих интересах, — холодно заметил Кантэн.
— Меня заботят не только ваши интересы, но и интересы дома Шавере, которые, разумеется, после вас, кузен, касаются и меня.
Чтобы избавиться от нежданного гостя, Кантэн сообщил ему, что уже занят приготовлениями к путешествию во Францию.
— Вы меня успокоили, — признался Сен-Жиль. — Я рад, что накануне отъезда в Голландию, куда призывает меня долг перед королем, покидаю вас с уверенностью, что вы не намерены пренебрегать своим долгом перед нашей семьей. Прощайте, дорогой кузен, и всего вам лучшего.
Шевалье удалился, оставив своего дорогого кузена улыбаться при воспоминании о его нахальстве и при мысли о том, что Сен-Жиль был бы куда менее доволен, знай он про охранное свидетельство, на которое Кантэн возлагал большие надежды.
Однако получение охранного свидетельства задерживалось, поскольку агенты якобинцев в Лондоне не были полностью уверены в последствиях термидорианского переворота, и переносить промедление становилось тем труднее, чем меньше времени оставалось до истечения установленного срока, после чего Кантэн неизбежно попадал в списки эмигрантов. В данном отношении прекращение Террора не принесло никаких изменений в закон.
Наконец к середине августа благодаря усилиям сэра Джорджа Кантэн все-таки обзавелся прусским паспортом и охранным свидетельством Комитета общественной безопасности, в котором приводилось описание его личности и указание цели, с коей он прибывает во Францию. Под охранным свидетельством стояли подписи Барра, Тальена и Карно[63]. Кроме того, через мистера Шарпа он вооружился соответствующим образом оформленными копиями всех документов, необходимых для подтверждения его рождения и прав.
