— Разумеется, сударь. Друг… моей матушки… Не считая ее английских друзей, вы первый, с кем мне довелось познакомиться. Господин де Тэнтеньяк, я должен поблагодарить вас. Наша вчерашняя встреча оказалась еще более счастливой, чем я полагал.
Пюизе на два-три шага отошел от Кантэна и осмотрелся.
— Я вижу, вы процветаете. Даже пользуетесь королевским покровительством. На мой взгляд, вы хорошо устроились. О да, у вас хороший дом. Прекрасно, прекрасно!
Кантэн отметил про себя, что предпочел бы увидеть в новом знакомом побольше сдержанности. Ему не нравилось, что господин де Пюизе слишком быстро освоился, несколько злоупотребив своим давнишним знакомством с госпожой де Морле. Тем не менее, он позвал Барлоу, распорядился принести вина и провел посетителей в гостиную над маленьким садом.
Граф удовлетворенно вздохнул и, опустившись в глубокое кресло, вытянул длинные ноги.
— Черт возьми, здесь отлично себя чувствуешь! Тэнтеньяк говорил мне, что вы вполне довольны своей участью. Теперь я понимаю, что так оно и есть. Но, дьявол меня забери, нельзя пренебрегать таким наследством, как Шавере.
Кантэн слегка нахмурился, и шевалье, поняв, что слова Пюизе задели молодого человека, поспешил вмешаться в разговор:
— Господин граф расскажет вам, каким образом вы сможете получить его, не подвергаясь опасностям, которые заставляют вас колебаться. В этом, господин де Морле, и заключается истинная причина нашего прихода.
— Неужели опасность заставляет его колебаться? — воскликнул Пюизе. — Никогда не поверю. С таким носом, подбородком, с таким орлиным взором! Да этот человек, как и я, не способен уклоняться от опасности.
Реплика показалась Кантэну слишком льстивой и произвела на него неприятное впечатление. Цветистые выражения Пюизе оскорбляли его вкус. Однако ответ его был вполне вежлив:
— Вы, кончено, помните, шевалье, что вчера вечером я объяснил Сен-Жилю разницу между мужеством и обыкновенной глупостью. Надеюсь, я не стараюсь избежать простого риска. Но я не намерен подставлять шею под нож.
— Чего очень бы хотелось этим людишкам из семейства Шеньеров, — сказал Пюизе. — Рад слышать, что у вас хватило ума не попасться в их западню.
— В их западню?.. — повторил Кантэн.
— А то как же! Неужели вы все еще в этом сомневаетесь? Я слышал, они говорили о чести имени и вашем долге перед ним. Честь имени! Имени Шеньеров! Будь я проклят! Да нет там никакой чести, а значит, и беречь нечего.
— Между прочим, это и мое имя, сударь, — мягко упрекнул его Кантэн.
