Когда они все-таки убрались, Мария осознала свое новое положение. Она больше не королева — она узница в собственном доме. Двор и коридоры заполнены солдатами Мортона и Ратвена, дворец полностью окружен, и никто не имеет права войти в него или выйти без их согласия.
Наконец-то Дарнли добился вожделенной власти. Наутро на рыночной площади Эдинбурга был оглашен его первый указ, согласно которому дворяне, собравшиеся в столицу на заседание парламента для принятия билля о лишении прав и имущества беглых лордов-протестантов, должны были под страхом обвинения в государственной измене в течение трех часов покинуть город.
Мария, запершись в опочивальне, строила планы мести. В ее ушах все еще звучали вопли несчастного Риццо. Мария дала себе клятву: если она выйдет живой из этой передряги, то убийц настигнет возмездие — не только за варварское злодеяние, но и за оскорбление ее королевского достоинства, чудовищное надругательство над ее чувствами, за опасность, которой они подвергли ее жизнь и жизнь будущего наследника, не говоря уже о домашнем аресте и издевательском обращении.
Впрочем, нет, подумала Мария. Все они — и наглец Ратвен, и дерзкий Дуглас, угрожавший расправой, и Мортон, держащий ее в заточении, — не более, чем исполнители воли Дарнли. Она решила пока повременить с другими обидчиками и сосредоточила всю свою ненависть на муже. Неизвестно, как все сложится дальше, но наступит срок, и она припомнит Дарнли все унижения, которые вынесла по его милости. Она во что бы то ни стало покарает его, и кара будет страшной.
Узурпатор оказался легок на помине. Показав, кто теперь хозяин положения, он был уверен, что Мария смирится с тем, что сделанного не воротишь, волей-неволей покорится неизбежному и безропотно — ведь теперь его поддерживают мятежные лорды! — восстановит его в супружеских правах. А безраздельную королевскую власть он и так уже получил. С этими мыслями Дарнли с утра пораньше заявился к супруге, однако оказанный ему прием основательно пошатнул его радужные надежды. Лишь только Мария завидела его на пороге опочивальни, она вздрогнула, потом, взяв себя в руки, не спеша подошла к нему и тихо, но отчетливо, проговорила:
— Негодяй! Забудьте мою прежнюю привязанность и мои планы на будущее… Я же ничего не забуду. Jamais! Jamais je n'oublierai![11] — добавила она и посмотрела на Дарнли с такой ненавистью, что он немедленно стушевался и выбежал вон.
А Мария продолжала в одиночестве обдумывать способ мести, но ей пока не пришло в голову ничего подходящего, тем более, что собственное положение оставалось неясным; кроме того, она не знала и половину того, что происходит во дворце и в столице.
