— Ладно, — решил замять я тему, скопом амнистировав всех троих. — Теперь по вашим пожеланиям…
Я вновь сверился со списком… А почему бы и нет? Частично и в разумных пределах.
— Что ж, давайте ставить цели, — пожал плечами я. — И, по возможности, их закрывать. Пока наши краткосрочные планы — выжить здесь и добраться до Алора. Следующий пункт: выжить там и уничтожить нашу "игрушку". Возражений, ожидаемо не поступило. А по поводу всего остального… Алисиэль, а в чем проблема вернуться в Лес?
Ушастенькая задумалась. Она прекрасно знала ответ, но как его объяснить тому, кто во внутренние расклады Древа Власти не посвящен?
— Рома, — негромко начала она (по имени она меня называла редко, так что прислушаться стоило внимательно). — Мой отец — в первую очередь Лэр Первого леса…
Кивнул. Это пока понятно "Длинный Хр…" или как там его… В первую очередь он будет заботиться об "общем благе", как бы он его не понимал, и одна частная жизнь, пусть даже и родной дочери, на этом фоне совершенно теряет свою ценность. Короче, был он слишком правителем, но не слишком отцом.
— Ты говорил, что Лэр разрешил меня устранить, если это будет мешать выполнению задания, так?
Еще раз киваю, и тут ж инстинктивно подношу руку к шее. Эта информация была запрещена к разглашению всем, кроме самой Алисиэль. Если бы артефакт был еще на месте, то… Но цепочка давно уже мирно покоится в моем кармане.
— После того как эта "игрушка", как ты ее называешь, будет уничтожена, придет время налаживать связи с выступившими против кланами, — грустно объяснила девушка. — И "отступники" понесут заслуженное наказание активами, влиянием и кровью… Но совершенно точно они потребуют моей головы. Чтобы в будущем никто не смог использовать меня как свидетеля и рычаг для давления. Потому мне лучше просто уйти… И я не знаю куда. Куда-нибудь. Но так далеко, чтобы никому и в голову не пришло, что я оттуда смогу влиять на политику леса. С другой стороны, если ты знаешь, где найти такую защиту, что меня будет слишком дорого вычеркивать из списка живых… Я буду благодарна за информацию.
Я внимательно посмотрел на погрустневшую девушку. Уже хотел было указать на нее Романовой взглядом, но та и сама придвинулась чуть ближе, обняв эльфийку.
Та постаралась улыбнуться, хотя слезы в ее глазах были явственно видны, и сосредоточиться на хорошем.
— Этот лес, — она с улыбкой оглянулась вокруг. — Он слабый. В нем нет следа Перводрева, которое суть есть магия. Не приживется оно в этом мире. Но… Он скучает, он хороший. Люди не слышат его. А ведь он оберегает поселение…
