Вторник
09:45. Кагисо стоит рядом со слоненком на открытой местности под ярким палящим солнцем. Гладит его голову и приподнимает хобот. С 06:35 детеныш неподвижен.
11:52. Кагисо угрожает Авиве и Кокисе, когда эти две самки подходят осмотреть мертвого слоненка.
15:15. Кагисо продолжает стоять возле тела. Трогает детеныша хоботом и пытается поднять его.
Среда
06:36. Меня беспокоит Кагисо, она не ходила на водопой.
10:42. Кагисо бросает сухие ветки на тело слоненка. Отламывает их с деревьев, чтобы прикрыть детеныша.
15:46. Жара просто невероятная. Кагисо отправляется на водопой, а потом снова возвращается к слоненку.
Четверг
06:56. Появляются три львицы, начинают оттаскивать тело слоненка. Кагисо бросается на них, и хищники убегают на восток. Кагисо стоит над трупом детеныша и громко трубит.
08:20. Рев продолжается.
11:13. Кагисо по-прежнему стоит над мертвым слоненком.
21:02 Львицы объедают тело слоненка. Кагисо нигде не видно.
Внизу страницы есть приписка:
Кагисо покинула своего мертвого детеныша, проведя рядом с ним три дня.
Существует множество научных исследований, доказывающих, что слоненок моложе двух лет, оставшись сиротой, не способен выжить.
Но пока ничего не написано о том, что происходит с матерью, потерявшей детеныша.
В то время, когда мама писала это, она еще не знала, что беременна мною.
– Я не занимаюсь пропавшими людьми, – говорит Серенити тоном, не допускающим даже намека на возражения.
– С детьми вы не работаете, поисками пропавших не занимаетесь. – Я загибаю один палец, затем второй. – А что вы вообще умеете?
Она прищуривается:
– Хочешь почистить ауру? Нет проблем. Погадать на картах Таро? Ты обратилась по адресу. Пообщаться с умершими? С радостью тебе помогу. Но… – Серенити наклоняется вперед, и я понимаю, что уперлась в глухую стену, – я не ищу пропавших людей.
– Вы же экстрасенс.
– И что? Экстрасенсы обладают разными способностями, – отвечает она. – Предвидение, диагностика ауры, снятие порчи, телепатия. У каждого своя специализация, и я берусь только за то, что умею делать.
– Мама исчезла десять лет назад, – продолжаю я, словно Серенити ничего не говорила; я сомневаюсь: стоит ли рассказывать про сотрудницу заповедника, которую затоптал слон, и упоминать о том, что мою мать отвезли в больницу? Пожалуй, лучше промолчу: ни к чему подсказывать ей ответы. – Мне было тогда три года.
– Большинство пропавших людей исчезают, потому что сами этого хотят, – замечает Серенити.
