— Ну, что ж, гражданин Мышкин, вы по-прежнему утверждаете, что не писали этих листовок?
Из-под набухших век за каждым движением следователя настороженно следят серые глаза.
— Слышал, как вы заставляете признаваться невинных людей. Со мной не получится. Все эти бумажки я вижу в первый раз.
— Надеюсь, вы, гражданин Мышкин, не имеете претензий к следствию.
— Пока нет.
— Обещаю, что и в дальнейшем у вас не будет повода. А вот правду я вам советую рассказать. Чистосердечное признание — первый шаг к раскаянию.
— Мне не в чем раскаиваться.
— Тогда перейдем к сухому языку документов. Посмотрите, эту автобиографию вы писали собственноручно?
— Что ж, я, по-вашему, соседа просил.
— Так вот, как бы человек не изменял свой почерк, даже если он будет писать не правой, а левой рукой, характерные особенности остаются.
— Какое это имеет значение. Листовки писал не я.
— Тогда познакомьтесь с актом графической экспертизы. Специалисты приходят к единому мнению — автобиография и листовки написаны одним человеком.
— Вранье... Дайте посмотреть...
— Пожалуйста.
— Они могут ошибиться.
— Когда графологи сомневаются, они так и пишут, а здесь, как видите, утверждение, не вызывающее сомнений... Кроме того, мы подготовили вам встречу с людьми, которые видели, как вы наклеивали листовки на заборы, и пытались вас задержать...
Каждое следствие — психологическая дуэль, в которой противник пытается использовать малейший шанс для своего спасения, даже если он, как говорится, зажат в угол неопровержимыми уликами и свидетельскими показаниями...
Федор Николаевич Мышкин, заместитель заведующего складом универмага, пытался выиграть поединок, даже когда был опознан свидетелями и уличен другими неопровержимыми доказательствами. Но однажды, в конце допроса, он все-таки сорвался:
— Да, я писал... Писал эти листовки... Я был задавлен жизнью... Я на базаре крал с прилавков лук, картошку — все, что мог... Мои дети умирали с голода... Нечем было топить и я крал у соседей дрова... Я обозлился на всех, и на советскую власть в первую очередь... У меня в жизни была мечта, и я надеялся, что она сбудется. Надеялся до 1919 года...
— Почему именно до 1919-го?
— Когда вы разбили белую армию.
— И что за мечта, если не секрет?
— Я шел к ней много лет. В 1903 году я был мальчиком на побегушках у купцов, а через год стал приказчиком. Служил в торговых фирмах Смирнова и Морозова, был на хорошем счету и вскорости мечтал открыть свой магазин. Революция лишила меня всего...
