Мог бы, конечно, Назар дома пожить, погулять как надо тоже, а вышло — воспаление. Мать его на кровать положила, спасать начала, а посеред ночи его (это он сам мне признавался, койки рядком стояли) как подкинуло прямо: где же документы мои? Он их в планшетке держал. Не снимал ее.
— Заливай! — перебил снова Полик. — Он что же, и за воришкой гнался с планшеткой на боку? А иначе как же? Он же от поезда своего отстал?
— Именно так! — сердито подтвердил Скирдюк.
— Босой на снегу и планшетка болтается сбоку. Картина... — Полик засмеялся и даже залысины свои потер от удовольствия. Он явно не верил теперь Скирдюку и потому, кажется, успокоился. Роман тоже усмехнулся.
— Комедия в самом деле получается, — сказал он.
— Ну, а если не планшетка, а винтовка, к примеру, — с обидой возразил Скирдюк. — Тогда, выходит, ничего смешного? — он надулся. — Может, он документы за пазуху засунул, я не знаю, но это точно. Когда он домой пришел, документы при нем были. А уже в горячке, значит, он бумаги самые главные, удостоверение там, какой-то пропуск тоже достал и сховал куда-то. От так... А потом, уже когда его в госпиталь батя привез почти что бессознательного, он сколько лежал там — не мог вспомнить никак, куда же он их засунул? Поэтому и ходил завсегда, что та хмара. И признался мне раз: «Лучше бы я помер, — говорит. — Все едино за пропажу тех документов — трибунал».
И накаркал-таки. Началась у него скоро гангрена, и помер...
— Жалко, — произнесла единственное слово девушка, а ее спутник спросил, посерьезнев:
— Ну, а документы те все-таки нашлись?
— Откуда ж мне знать про то? — откликнулся мрачно Скирдюк. — Я ж рассказывал, чтоб дать понять тебе: честный человек, а черные думы — я по-другому и понять не желаю! — съели его. Ежели б не опасался, что доказать свою невиновность не сможет, и гангрена та проклятая не началась бы, а?
— Да, печальная повесть, — заключил и Роман. Он поднялся.
— Приходи еще, Рома, — Скирдюк опасался, не оттолкнул ли его этой невеселой историей, но она же вырвалась у него только в пику этому лысому Полику, который его перед девушкой едва ли самострелом не обозвал! — Я смешную расскажу: как женился.
— А вы уже женаты? — спросила девушка. — Такой молодой.
— Не только женатый, — с некоторой гордостью ответил Скирдюк, — у меня и хлопчик имеется. Миколка. Два года, а какой толковый!
— Здесь они?
Скирдюк погрустнел.
— Нет, дорогая моя. Под немцами, в оккупации. Может, слыхали: Володарка? Есть на Украине такое село большое.
