* * *
Денис сидел за кухонным столом, перед ним на столе лежал листок чистой бумаги. В который раз он обдумывал, не уйти ли с работы, в настоящее время ему мешало и звание и погоны, чтобы реально вмешаться в историю с собственной женой. Ему так и сказал вчера его начальник в кабинете:
— Сиди тихо, жди, пока жена сама не появится, пикнешь, или дернешься с какой инициативой, вылетишь с работы, причем по статье.
— Так точно, — привычно рубанул короткой фразой он в ответ и вышел из кабинета, развернувшись по-военному на каблуках.
Теперь сидел и думал, бросить все и уволиться в запас?
Не вариант, еще сильнее начнут искать Олесю покровители этих медицинских чиновников. Ни сделать-то он ничего пока не мог, и ждать сил уже просто не оставалось. Да и чего ждать?! Появись Олеся дома, вон, что им стоит взорвать газовый вентиль во дворе — он вместе с распределительной станцией располагался в обычной кирпичной будке, и не охранялся совсем. Все-таки его чины и звания хоть какая-то гарантия от преступного произвола.
В этот момент на его телефон пришла смска — «у меня все хорошо, я в надежном месте, не волнуйся, люблю, целую, жена». Сердце гулко стукнуло в груди, теперь хоть по номеру телефона, явно чужого, и из другой области (он отметил это ментовским взглядом автоматически и почти сразу), удастся понять, где находится, и главное с кем его жена. Но он ошибался, номер был записан на человека, мужчину, 24 лет из соседней области. Выяснить, кто он и где и кем работает, ему пока не удалось. Может, сокурсник Олеськин? Будем надеяться, что все написанное в смске, правда, и у его жены на самом деле все хорошо. А что ему еще оставалось, кроме как надеяться на это? Одно радовало — у кота Касьяна последние три дня был отменный аппетит.
* * *
Игорь находился в последние три недели в странном моральном состоянии. Ему было и тревожно, и стыдно, и приятно. Сердце замирало от новых ощущений, эта няня оказалось интересной штучкой. Тем более, что секс с женой после рождения сына практически сошел на нет, то голова болела, то извините, другое место.
А эта с виду неприметная девушка оказалась очень раскованной в постели, ему и было стыдно, и нет. Стыдно было потому, что он, в общем-то, если и изменял физически Марине, то в общей сауне, с девочками и коллегами с работы, чтобы не прослыть «подкаблучником» и «недотрогой». Но секс с продажными женщинами в бане «по вызову» — это не совсем измена, это секс, типа «за компанию», и для здоровья. Сиделку-няню привела ему за руку его мать, и если бы Марина узнала, то ни за что бы ее к ребенку не взяла, но он скрыл это, непонятно почему, но скрыл. Хотя обычно у него от жены не было секретов. Странно, но секс с няней уменьшил его ежедневную потребность к гашишу, виделись они в частной и небольшой сауне неподалеку от их дома, он не хотел осквернять изменой свою домашнюю постель, и девушка вела себя очень скромно, не требовала большего, не требовала подарков, не требовала ничего. Просто тихо и радостно сияли ее глаза, когда он входил с замиранием сердца в очередной раз в дорогой номер частной сауны. Жена же за эти три недели еще больше отдалилась от него, жила совершенно отдельно, как бы своей жизнью. Она перестала плакать, как будто, надеялась на то, что скоро случится нечто, что ей и ему наконец-то объяснит, и причину происходящего в их семье, и трудности с их настолько долгожданным, и странно не любимым его матерью, Мариной, ребенком. Он в который раз спрашивал себя, правильно ли поступил, встав на путь ЭКО? Но Марина тогда хотела этой беременности не меньше, чем он сам, если не больше. Значит, все непоправимое, неправильное случилось с ней позже, рожала жена под наркозом, и значит, родовые боли, или присутствие мужа на родах не могли лежать в основе ее неприязни к малышу. Скорее всего, у Марины послеродовая депрессия, это бывает, где-то до года после родов, пока маленький плачущий комочек не становится человечком, который уже общается с мамой, кушает сам и пробует ходить. Но до этого времени еще больше полугода, 10 месяцев, и как их прожить, если паузы в ежедневном общении с женой даже в мелочах уже стали откровенно напрягать? А тут еще мать звонить начала каждый день и трещать без умолку, ни о чем, но постоянно сворачивая на его личную, семейную жизнь. И уже несколько раз ему непрозрачно намекая, что он еще не старый, сын есть, Марина ребенка не любит, значит, при разводе, скорее всего, малыша ему отдаст, а там и женщину хорошую найти будет несложно, он молод, красив и богат, таких, как он, мало, да и вот даже девушка, которая уже с малышом поладила, у нее на примете есть. Что он уже вступил с няней в половую связь, мать как будто не знала. Или знала, но нарочно прикидывалась?
