Как все значительное в своей жизни, предложение участвовать в незаконной схеме получения стволовых клеток от абортов на позднем сроке, она получила внезапно и неожиданно. После очередного рабочего фуршета в министерстве здравоохранения, (повода уже не вспомнить, День независимости, День города или День рождения мэра), тогда ее, уже изрядно хлебнувшую «дармового», но очень дорогого и, видимо, поэтому невкусного, шампанского, под руку взял, и вытолкал в коридор, проректор их медицинского института. Проректор был невысок, сухощав, и по повадкам слегка напоминал вялую крысу, поэтому она и здоровалась с ним на мероприятиях только по надобности, по протоколу, настолько он был мелок и ничтожен по ее мнению. В теме стволовых клеток она была уже несколько лет, мучительно размышляя, сделать себе инъекцию, или лучше не рисковать здоровьем, поэтому суть разговора уловила сразу. Ей предложили возглавить частную клинику по репродукции, с условием, что она не станет мешать, а будет всячески помогать в проекте, «поддерживаемом Минздравом области, мединститутом и лично ректором, и даже знаете… не буду называть фамилии, в Москве..»
Потом ей принесли маленькую методичку, напечатанную на желтоватой бумаге, в которой подробно расписывалось, как препарировать умерший плод. Еще через пару дней здоровый и румяный курьер, похожий на героя русских сказок, привез упаковку специальных мерных стаканчиков и кювет, и все быстро начало работать, поскольку уж разбираться в людях, манипулировать ими и заставлять работать главврач умела как никто другой.
Отлаженный механизм работал уже не один год, и сбоев в общем-то не было. Ну, плакали, и требовали прокурора потерявшие ребенка «запасные» матери. Но их хватало ненадолго, максимум на несколько месяцев, да и ее дружеские связи, глав. врача частного гинекологического центра, с одной из замов по лечебной части областной психбольницы позволяли быстро, если что, изолировать, хотя бы на время, мамочек особенно рьяных. Ну, а после аминазина или галоперидола и наличия официальной справки с диагнозом реактивного состояния после родов, из психушки желающих обратиться к прокурору за правдой обычно не наблюдалось. Только в этот раз она поняла, что все скоро закончится. Она не сама узнала новую пациентку центра, медсестра приемного покоя помогла, она более наблюдательная и подозрительная насчет пациентов. А про эту девчонку ей рассказывали, года два назад, вернее, не только про нее, а про ее роль в раскрытии сети поставщиков нелегального банка донорских органов. И мужа она ее узнала, вот он только вчера к жене приходил, он мент, причем в хорошем звании. Несколько дней она решала, скрыть данный факт от своего любовника, или рассказать. Рассказала на свою голову. Так он просто приказал сделать ЕЙ инъекцию, после которой паршивая девчонка уже не сможет никогда ничего никому рассказать. Чиновник, судя по его загадочному виду, решил отделаться и от нее, одним ударом двух зайцев, она давно уже понимала, что из центра ей надо уходить, слишком много она знала подробностей про вышестоящее начальство. Глупая история, вспоминать неохота. Но история эта, при неблагоприятном стечении обстоятельств, сулила ей самой, и центру, немаленькие риски. И так, и этак плохо, что же делать-то?
