Хотя понимала хорошо, уж чего там, но Бог умом ее и рассудительностью никак не обидел, что по сути, ребенок будет в безопасности только том случае, если это будет полноценный брак. А это значит, что Алинке нельзя уходить от этого негодяя… Решив посоветоваться с колдуньей, по этому вопросу и по тому, не затребует ли семья зятя в случае чего подтверждения отцовства, она созвонилась с подругой и поехала к колдунье.
Застала ее в отвратительном расположении духа, правда, сколько она ее не расспрашивала, та не сказала ничего.
* * *
Обход в отделении прошел неожиданно быстро, так же быстро, как и начался.
Возглавляла его женщина средних лет с красивым и волевым лицом, застывшим от инъекций Ботокса в неживую маску, и острыми буравящими насквозь собеседника серыми пронзительными глазами.
Несмотря на безупречную стрижку, хорошую подтянутую фигуру и несомненно дорогую косметику, заведующая отделением (ее звали Нина Николаевна), кандидат медицинских наук, (все это было написано у нее на бейджике), походила больше на злую колдунью из детского мультика, чем на доброго доктора, решающего проблемы счастливого материнства. Следом за ней, заглядывая злому больничному монстру с неподвижным лицом преданно в глаза, семенила худенькая невзрачная то ли белобрысая докторша, то ли медсестра, понять на первый взгляд это было сложно. Замыкал процессию бородатый мужик, весьма импозантный, но крошечного роста, похожий из-за роста не на сказочного бородатого богатыря, а на доброго гнома. Густая борода у него была русая, а не черная, вполне приличных размеров и модно подстрижена. Над бородой синели васильками совершенно детские, сияющие добротой и светом, глаза.
«Приятный дядька», про себя отметила я.
Медсестра, одновременно удерживающая в руках планшетку с листками назначений, и влажное с одного края вафельное полотенце, шикнула на меня:
— Быстро в палату!
Я проскользнула в дверь своей палаты как мышка, и замерла на краю кровати.
Очень скоро дверь в палату распахнулась, и на пороге появилась «группа в полосатых купальниках», как я про себя окрестила участников обхода.
Вслух меня не представляли, заведующей отделением медсестра передала планшетку, видимо с моей выпиской или историей болезни, возможно, у них было принято заводить не только истории и болезни и медицинские карточки.
Внезапно в меня как вонзились острые и маленькие глазки дамы с неподвижным лицом. Они напоминали мне кусочки стекла, и почему-то сверкали яростью, а не состраданием, что больше бы соответствовало ее должности, и данному моменту.
