— Скажите, похороны будут сегодня — спросила его следователь, пропустив умышленно неуместный в этом случае «доброе утро» или «добрый день».
— Да, в 14.00. Вынос из квартиры. — Наивный, неужели он думает, что она туда пойдет. С детства следователь не мгла терпеть похороны, ей всегда там становилось почему-то нехорошо.
— Вы хороните, или кремируете?
— Хороним, у нас есть уже место на кладбище, там похоронен мой отец.
— Примите мои соболезнования — следователь как будто только опомнилась, и сказала обычную в таких случаях фразу.
— С кем остался малыш?
— С моей матерью. — По напряженному выражению лица, тема эта мужу покойной была неприятна.
— У меня к вам неожиданный разговор. Ваша жена перед смертью забрала из центра медицинской генетики результат экспертизы на установление материнства и отцовства. Вы можете предположить, что ее заставило пойти на этот шаг. И главное — Вы об этом знали?
— Не знал, но догадывался. Она не признавала ребенка своим, считала, что его, ребенка, подменили там, где она рожала.
— А где она рожала?
— В центре планирования семьи. Я сам, если честно, ничего толком не знаю. ЭКО мы делали за границей, а рожали здесь.
— Понятно. Я не буду вас задерживать сегодня, у вас тяжелый день, вы мне позвоните, через несколько дней, если что-то вспомните еще, и мы договоримся встретиться. А я пока про этот центр справки наведу. Вот, прочитайте и подпишите на каждой страницу «с моих слов написано верно, мной прочитано» и поставьте подпись.
Мужчина все сделал, и так же горбясь, вышел из кабинета, тихо, но плотно прикрыв за собой дверь.
Ниточка повела к центру планирования семьи, и, глянув в базу данных, она поняла, что, кажется, здесь чутье ее не подвело, тут была зацепка. И не одна. В последние полгода их начальники озаботились созданием единой компьютерной базы по происшествиям. Набрав название клиники, она увидела, что в разных районах города и области за последние несколько лет были зарегистрированы обращения граждан, в основном это были мамочки, рожавшие в центре, и все вопросы касались или смерти младенцев в родах. Или недоказанной подмене детей. На изучение этих подробностей нужно было время. Она позвонила по внутреннему номеру, и попросила, чтобы сбором информации по заявлениям этим занялся ее стажер.
Анализ заявлений граждан, в основном это были женщины, потерявшие ребенка, но несколько заявлений было от их родственников, ее озадачили немало. Видимо, у центра была «волосатая лапа» сверху, поскольку уж что-то, а с проверками разного толка сейчас в практической медицине все обстояло хорошо. Проверяли и отдел защиты прав застрахованных ФОМСа, и адвокаты по первому заявлению в суд. Правда, практически все заявители в данном случае были неимущими, и траты на адвоката и суд, судя по всему, были явно не для них. Но подкопаться сейчас под эту «кухню» у нее не получится, круговая порука в медицинских кругах еще та. Поэтому она отложила эти бумаги на время, и села закрывать дело, по причине повесившегося виновника ДТП, отказную писать. Заняться этим центром она планировала чуть позже, пусть все уляжется, недельку-другую, а она пока еще дополнительные данные наберет про них.
