Сначала меня накрыла волна возмущения. Никогда я не чувствовала себя такой ненужной. Потом навернулась обида. Я тут стараюсь, прыгаю выше крыши… вот и получила благодарность. Так что даже немного поплакала о себе любимой. Никто меня не любит, не жалеет — вспомнилось из Есенина.
С этой мыслью я улеглась в постель, чтобы порефлексировать. Но на удивление почти сразу вырубилась.
Проснулась я с ощущением, что детство с его играми, шутками и еще Бог знает чем, для меня закончилось. Как-то я враз повзрослела. И все те шутки и розыгрыши, что я проделывала в Школе теперь казались такими далекими, будто они из детства. Милого, прекрасного, но далекого детства.
Потому сполоснувшись в душе и одевшись, я решительно направилась в столовую. Для поговорить с Марсепаном.
Но в столовой сидел один Карл. Причем, он явно ожидал именно меня.
— А где народ? — удивилась я.
— Отдыхают. Марсепан так распорядился. И даже отпустил эльфов домой до утра. Хотя, как я понял, это было спонтанное решение.
— Из-за меня, что ли?
— Думаю, нет. Он что-то задумал на завтра… страшное, и даже ужасное. Вот и дал всем отдохнуть, набраться сил.
— Аааа…
Стала немного обидно за себя… но только совсем чуть-чуть. Да и обида скоро испарилась.
— Ты обедать-то собираешься? Марсепан сказал, чтобы все были сытыми. А то может поплохеть.
— Опять этот затейник что-то удумал. Ты не в курсе?
Карл покачал головой.
— А мысли какие-нибудь есть?
Карл посмотрел на меня.
— Мрак увел до утра драконов.
— Вот даже как. Х-мм. Это уже серьезно.
Мы помолчали.
— Дина, ты поела бы, все-таки, а?
— Пожалуй, ты прав.
И я, положив руки на стол, заказала густой мясной суп, пельмени и компот с оладьями и вишневым вареньем. И как только заказанные блюда появились на столе, я почувствовала буквально звериный голод. Потому, не мешкая, навалилась на еду. И вскоре на столе остались только пустые тарелки.
Я сыто отвалилась от стола и прикрыла глаза.
— Дина, пойдем, посмотрим на закат?
Я удивленно посмотрела на Карла. С чего вдруг моего напарника пробило на романтику?
— А пойдем, тем более, что объявлен выходной.
Мы вышли из дома и направились к обрыву. Правда, Карл запретил мне свешивать с обрыва ноги, а так хотелось. Чтобы выбить эту дурь, Карл послал меня собирать хворост, которого вокруг было много, а сам занялся разведением костра.
А потом мы сидели у костра, прижавшись друг к другу, и через костерный дым смотрели на закат. Было тепло и уютно. Так мы просидели до поздней ночи. Говорить не хотелось, голова была пустая. Но было хорошо.
