— Ну ты и горазда пить, — с отвращением сказала Мерана, подхватывая меня под локоть и энергично толкая вперед, — Впрочем, это даже и лучше…
* * *
Я ощущала себя загнанным в угол зверем. Безжалостная охота была близко, от нее разило кровью и азартом. А я могла лишь испуганно замереть и дожидаться… Нет, неправда. Я могла бороться. И я буду бороться. Хватит быть глупым блеющим ягненком.
Всю ночь, почти до рассвета, я перебирала в уме скудный запас возможных способов избежать замужества и передачи прав дяде, но даже банальное бегство было трудной задачей — я не знала, кому могу довериться. А без посторонней помощи невозможно ни достать лошадь, ни собрать в дорогу припасы и деньги. Ни уйти из замка так, чтобы погоня не нагнала меня. Или можно? Так что же делать? Где решение?
Только под утро я забылась тяжелым сном, не принесшим ни малейшего облегчения, но как ни странно, выложившим в моей голове фрагменты плана как сложной мозаики, которую мне предстояло собрать шаг за шагом. И я собиралась пройти этот путь, твердо решив не думать ни о чем другом, пока не завершу его.
* * *
В восемь утра они опять были там, в лечебнице — лорд Лион и его странный неразговорчивый спутник Паллад. Лион на несколько секунд замер в дверях, высокий, статный, красивый, орлиным взором окинул просторную палату и привычно прошел к дальней скамье у камина. Движения стесненные, но не сильно. Это хорошо.
Я задумчиво наблюдала за ним со стороны, стоя поодаль в недлинном темном коридоре, ведущем к галерее. Он не видел меня, скрытую за резным камнем колонны, зато я без помех рассматривала его, хорошо освещенного огнем камина. Молодой мужчина сдержанно улыбался и коротко отшучивался на негромкие замечания двух молодых служанок, хлопочущих рядом и неспешно раскладывавших у скамьи все необходимое — лорда Лиона сегодня не ждали. Он медленно распустил пояс и распахнул полы длинного темно-зеленого кафтана, обнажая белоснежную сорочку, а глаза его между тем искали. Одна из служанок коснулась его плеча, прося лечь, он слишком очевидно дернулся, а когда все же нехотя прилег, на лице застыла маска холода и отчуждения. И только потом, заметив двух молчаливых дам, неизменно сопровождавших меня, он слегка улыбнулся и удовлетворенно прикрыл глаза.
В трех шагах от скамьи остановился Паллад, привычно отстраненный и невозмутимый. Что написано на его смуглом хищном лице — прочесть я не могла. Он был для меня загадкой.
Что ж, я увидела достаточно. Пора приниматься за работу.
