Однако помимо присущего девочке синдрома монашки, я все же разглядел в ее зеленых нефритах тех самых чертей. Которых она почему-то держит под замком. И где здесь справедливость?
Сейчас она любезничает со мной как с гостем. Все мы любезны, когда боимся показаться неправильными. Боимся осуждения. Однако я уверен: если дать людям свободу самовыражаться, каждый из нас продемонстрирует свою извращенную сущность. Поэтому я сделаю все, чтобы напомнить малышке Ми, кто она за пределами хорошей девочки. И обещаю, ей там будет весело, ведь рядом окажусь я. А уж я не позволю нам скучать. Даже если для этого потребуется применить все свои методы. Ведь ее благопристойность — последнее, чего я хочу. Мне нужна реальная жертва. Готовая бороться за свою жизнь. И я нутром чую, что она позволит мне повеселиться на славу.
Когда-то она и ее мать разрушили мою жизнь, думаю, будет справедливо, если следующий ход сделаю я. Ведь очевидно, что это и есть тот самый козырь в моем рукаве. Интересно, как скоро малышка Мия покажет мне свои острые зубки? А то, что они у нее есть, я не сомневаюсь.
В одном моей зефирной девочке очень не повезло. Я не способен на жалость. Потому что воспоминания имеют силу обжигать. Память вообще очень странная штука. Она словно нарочно оживляет самые болезненные моменты жизни и заставляет пересматривать их до дыр, образуя в голове собственную адскую яму. Из которой я никогда не выберусь, и каждая попытка будет вновь и вновь разрывать зарубцовывающиеся шрамы в душе… поэтому у меня ее нет. Там, внутри меня, пустая стена, исполосованная кривыми царапинами как в одиночной тюремной камере.
Выхожу в коридор, еле сдерживая гнев на отца. Отлично они здесь устроились. До сих пор не могу понять, как так вышло, что ему задурила мозги русская туристочка. И да, мои догадки оказались верны, теперь я понимаю, почему молодая женушка терпит моего старика. Деньги… все в их доме свидетельствует о больших деньгах. Даже ковровая дорожка под ногами из новозеландской шерсти, что мягче шелка. Хрустальные вазы и баснословно дорогие предметы искусства. Отец создал рай для девок с улицы, закрыв для нас с мамой двери старого эдема. Ну ничего… все самое интересное впереди.
Без труда нахожу дверь в ее комнату и, выбросив ненужные мысли из головы, без стука проскальзываю внутрь.
Опираюсь плечом о стену и наблюдаю, как она крутится перед зеркалом в легком голубом платье, фотографируя себя в разных позах и, видимо, тут же отправляя снимки подружке. После чего подносит телефон к уху.
