Больше он не позволял мыслечервю убивать своих клиентов. Ему следовало тщательно соблюдать осторожность, чтобы не попасться.
* * *
Грузовик подъехал к дому, где работников службы доставки встретил высокий мужчина средних лет. Он открыл входную дверь и позволил людям в синих комбинезонах внести холодильник внутрь.
— Направо! — выкрикнул он им вдогонку. — Осторожнее, там вешалка!
Кэйл и Рассел водрузили большую прямоугольную упаковку посреди кухни, после чего помогли хозяину распечатать покупку, чтобы сразу же установить на положенное место.
— Вам нужно расписаться здесь и здесь, — протянул мужчине накладную Рассел.
— Пожалуйста, — тот поставил размашистую подпись и вернул ручку.
— Благодарим за выбор нашей компании! — ручка и свёрнутый документ отправились в передний карман комбинезона Рассела.
— Всего доброго! — присоединился к нему Андерсен, и оба направились к выходу.
Когда они сели в машину, Кэйл снова взглянул на дом и увидел в окне девочку. Она пристально смотрела на него, отчего ему сделалось не по себе. Он отвёл глаза в сторону и почувствовал необъяснимую тревогу. Затем снова перевёл взгляд на окно. Девочка продолжала смотреть на машину с фирменным логотипом магазина.
«Почему она так на меня смотрит?» — смутился Кэйл и сделал вид, будто всего лишь повернулся, чтобы пристегнуться ремнём безопасности.
Иногда в телевизионных передачах (а он частенько их включал) рассказывали о том, что некоторые люди, в частности дети, способны видеть странные вещи. Может быть, девчонка заметила у него на руках фантомную кровь или что-нибудь в таком роде? На всякий случай, Кэйл Андерсен раскрыл ладони и проверил, не проступили ли на них багровые пятна. Нет, ничего нет. Но, возможно, обычным зрением их нельзя увидеть, а маленькая ведьма смогла.
Рассел завёл двигатель и вывернул на дорогу. Дом начал удаляться, а девочка всё смотрела и смотрела на Кэйла, будто докопалась до его главного секрета. Или он напрасно себя накручивал?
* * *
Мыслечервь, как и его носитель, был начисто лишён поэтических способностей, но если бы ему предложили придумать образное сравнение своих жертв с едой, то внутренний голос наверняка распределил бы категории следующим образом: бездомные бродяги — это чёрствый хлеб, на котором проступили зеленоватые пятна плесени, старики и старухи — вчерашний гамбургер с куском жёсткого мяса, женщины средних лет — недостаточно прожаренный стейк, симпатичные девушки — ванильное мороженое, а дети — вишенки на торте. Мужчин невидимый собеседник Кэйла почти всегда обходил стороной, потому что с ними могли возникнуть осложнения, зато в последнее время его непреодолимо тянуло полакомиться вишенками.
