Кирилловцы vs николаевцы. Борьба за власть под стягом национального единства | страница 52

Оба данных факта вносят еще одну неразрешимую проблему в вопрос о роли членов Дома Романовых и их ответственности за судьбу родной страны в изгнании. До настоящего момента в СМИ, вульгаризированных изданиях, политологических изысканиях встречаются именно данные взаимные упреки в отношении ветвей рода Романовых. Этот факт естественно нельзя замалчивать, что делается подчас тенденциозно.

Не вдаваясь в дополнительные подробности, отсылаем читателя к составленной нами портретной таблице, где мы четко разделяем понятия «род» и «дом». В отношении династии следует сказать, что до настоящего момента действительно в силу междинастического признания другими семьями монархов признанными главами династии Романовых остаются потомки Великого Князя Кирилла Владимировича. На чем мы и заканчиваем данный раздел, не выходя за рамки нашего хронологического периода.

Течения же среди династии («кирилловцы» и «николаевцы») в 1920-е гг. олицетворялись следующими персоналиями.

Первое течение олицетворял Великий Князь Кирилл Владимирович (р. 12 октября 1876 года), двоюродный брат Николая II и Великого Князя Михаила Александровича, второй сын Великого Князя Владимира Александровича, сына Александра II и Великой Княгини Марии Павловны. В годы Первой мировой войны командовал Гвардейским экипажем со званием адмирал. Участник революционных событий в Петрограде в феврале 1917 года. В данном случае следует несколько раскрыть суть проблемы. В эмиграции, причем достаточно рано, Кириллу Владимировичу стали вменять в вину то, что он привел Гвардейский экипаж к месту заседаний Государственной Думы 1 марта 1917 года, т. е. в разгар революционных событий в столице, привел его и себя к присяге на верность России и объявил о поддержке революции. А. Н. Закатов в своей работе «Император Кирилл I в феврале 1917 года» попытался привести объективные доказательства того, что на Великом Князе не было надето т. н. «красного банта», под каким он якобы привел чинов Гвардейского экипажа к Таврическому дворцу. По поводу этих событий в своих воспоминаниях он немногословен и не упоминает «красного банта»: «Гвардейцы сами хотели идти к Думе… В Думе царило „вавилонское столпотворение“… Творилось что-то невообразимое. Клубы табачного дыма наполняли воздух, пол усеян рваной бумагой — всюду была ужасная грязь. Прикладами винтовок солдаты с руганью загоняли офицеров на лестницы… И все это происходило в резиденции либерального правительства»