— Но у меня ничего нет с собой, ни багажа, ни даже денег — возникает вопрос, чем я буду за это платить?
— Можно договориться, сэр. Пожалуйста, идите с Гершелем, и запоминайте дорогу, потому что он не захочет показывать вам ее еще раз.
Гершель с энтузиазмом относился к одной из своих профессий и менее походил на осла в униформе, чем на бывшего боксера. Вдвоем они с трудом поместились в крохотном электрическом лифте, который оказался намного более пугающим, чем наихудший аттракцион, на котором когда-либо катался Лью. Голубые искры от свисающих проводов, переплетенная изоляция которых протерлась под толстым слоем маслянистой пыли, наполняли тесное пространство насыщенным запахом озона. У Гершеля были свои представления об этикете лифтов, он пытался завести беседу о национальной политике, рабочих беспорядках, даже о религиозных распрях, каждая из этих бесед заняла бы много часов подъема на лифте, в те горние выси, куда еще не поднимался пионер магистралей, даже если только начать дискуссию. Не единожды они были вынуждены заходить в заваленные мусором коридоры, взбираться по железным лестницам, переходить через опасные мостики, которые были не видны с улицы, только лишь для того, чтобы вернуться на борт адского лифта на новой остановке, иногда путешествуя даже не вертикально, в конце концов, они попали на этаж с номером, как-то свободно болтающимся на ветру, сегодня осеннем и постоянном, с озера Мичиган.
Когда дверь распахнулась, Лью заметил кровать, стул, стол, звенящее отсутствие другой мебели, которое в других обстоятельствах он назвал бы плачевным, но здесь немедленно счел идеальным.
— Гершель, я не знаю, как дать тебе чаевые.
Гершель протянул банкноту:
— Перевернутые чаевые. Принесите мне бутылку «Олд Гидеон» и лёд. Если будет сдача, оставьте себе. Учитесь бережливости. Начинаете понимать, что за способ оплаты?
—Услуги?
— Да, еще, может быть, фокусы. Вы исчезаете, как эльф, в деревянной конструкции, чем профессиональнее, тем лучше, а когда появляетесь снова, у вас в руках выпивка, и не забудьте про лёд.
— Где вы будете?
— Я носильщик, мистер Баснайт, не гость. Здесь не так много мест, где может быть гость, а носильщик может находиться в любой части здания.
Найти бурбон для Гершеля оказалось проще простого, он продавался на улице из каждых дверей от галантерейной лавки до офиса дантиста, и все они отмахивались от доллара Гершеля, выражая странную радость от того, что Лью просто открывает счет. К тому времени, когда он снова отыскал носильщика, весь лёд уже растаял. Это была некая месть Дрейву, который как-то нездорово потешался, постоянно тыча в Лью «палкой воспоминаний». Это было воспринято как исключение, Лью продолжал выполнять повседневные поручения, одни обычные, другие — странные, их сложно было прочитать, их передавали на языках, которые он не всегда понимал, пока не начал понимать принцип, это было что-то за рамками его сознания, как трамвай, едущий по городу, как роковое, возможно, опасное приглашение сесть в него и поехать навстречу неизвестному...
