После четвертой синьорина Элеттра снова заговорила в трубку:
– В каталоге указан один экземпляр Segunda Carta de Relaciо́n, напечатанный в Севилье в тысяча пятьсот двадцать втором году, один – Carta tercera, тот же город, год издания – тысяча пятьсот двадцать третий и один – Quarta relaciо́n, автор Гаспар д’Авила, книга выпущена в Толедо. Эта третья временно находится на консервации. Есть еще версия, напечатанная здесь, в Венеции, в тысяча пятьсот двадцать четвертом году издателем Верчелезе и переведенная на итальянский Николо Либурнио. – Выдержав довольно долгую паузу, она спросила: – Что-то еще, дотторе?
– Нет. Благодарю вас, синьорина. Аплодирую и благодарю!
– Dovere[87], – сказала она и положила трубку.
Брунетти засмеялся и выключил телефонино.
– Что она сказала? – поинтересовалась Паола, отрываясь от книги.
– Что она всего лишь исполняет свой долг. – Он снова усмехнулся. – Это секретарша Патты, а не моя, но всегда откладывает другие дела, чтобы мне помочь. И говорит, что это ее долг.
– Все ироничное тебя особенно забавляет, – сказала Паола.
Он ласково потрепал ее по колену:
– А тебя разве нет?
Возвращаясь в квестуру, Брунетти решил зайти в Мерулу; он позвонил Вианелло и предложил ему встретиться на мосту Академии – так они смогут поговорить по дороге в библиотеку. К мосту комиссар решил пройти пешком, наслаждаясь редкой возможностью прогуляться по пустым улицам: через пару месяцев в Сан-Поло в это время дня будет не протолкнуться. Брунетти тут же одернул себя: пройти, конечно, будет можно, но с трудом. Интересно, когда это случилось? С каких пор их город стал невыносимым бо́льшую часть года? Но первыми, кого он увидел, спустившись с моста на кампо Сан-Барнаба, были три женщины за столиком на летней площадке. Рядом с каждой из них стояло по детской коляске; все три сидели, подставив солнцу лица и беззаботно болтая. Брунетти сразу перехотелось ворчать; на душе потеплело.
Недалеко от Галереи Академии[88] комиссар увидел Вианелло. Стоя позади эди́кола[89], тот наблюдал за шахматной партией владельца киоска и его приятеля.
Подойдя ближе, Брунетти сказал:
– Не знал, что ты играешь в шахматы.
– Это громко сказано, – ответил Вианелло. – Я знаю, как ходят фигуры и прочее, но в том, что касается тактики и стратегии, я не мастак.
Брунетти решил не комментировать эти слова. Удивительно, что такой прекрасный хищник не замечает собственных талантов, но, возможно, преследовать преступников – это не то же самое, что брать ладью или слона.
