Робинсон продолжала:
— Сейчас ее родителей нет в стране, возвращаются ближайшим рейсом. А в их отсутствие за ней приглядывает дядя.
— И где они? Родители? — спросил Райм.
— Отец на симпозиуме в Оксфорде.
— Он что, профессор?
Женева кивнула:
— Преподает литературу в Хантере[2].
Райму стало стыдно. Надо же было так удивиться, узнав, что у девочки из Гарлема интеллигентные родители, участвующие в международной научной жизни! Больше, чем на собственную зашоренность, он досадовал на ошибочность своих выводов. Да, по одежке ей самое место в уличной банде, но ведь напали на нее, когда она сидела в библиотеке, а не шаталась по подворотням и не таращилась с утра в телевизор.
Лакиша выудила из вместительной сумочки пачку сигарет.
Райм начал было:
— Здесь…
— …не курят, — закончил за него вошедший в комнату Том, после чего забрал пачку и запихал обратно в сумочку. Вот молодец — ничуть не смутился, что на него вдруг свалились две девушки-подростка. Он улыбнулся и спросил:
— Какую шипучку предпочитаете?
— А кофе есть? — спросила Лакиша.
— Найдется. — Том поочередно глянул на Дженнифер Робинсон и на Райма. Оба только мотнули головой.
— Я крепкий люблю, — уточнила толстушка.
— Неужели? Я тоже. — Том посмотрел на Женеву. — Ты что-нибудь будешь?
— Спасибо, нет.
Райм с тоской посмотрел на бутылку скотча, стоящую поблизости на полке. Заметив его взгляд, Том усмехнулся и исчез в кухне. От слов патрульной Робинсон легче тоже не стало.
— Мне надо возвращаться в участок, сэр.
— Э-э-э… как, уже? — Райма охватило смятение. — Вы точно не можете задержаться на некоторое время?
— Не могу, сэр. Если я понадоблюсь, позвоните. «Да, нянька сейчас бы не помешала».
Райм не верил в судьбу, иначе разглядел бы в таком положении вещей искусно подстроенное возмездие: взявшись за это дело, он избежал поездки в больницу и теперь расплачивался за уловку. Ближайшие полчаса в компании двух школьниц грозили обернуться пыткой. Общение с молодежью — совсем не его конек.
— До встречи, капитан. — Робинсон вышла за дверь.
— Да-да, — пробормотал Райм вдогонку.
Через несколько минут с подносом в руках возвратился Том. Он налил Лакише чашечку кофе, а Женеве подал кружку — судя по запаху, с горячим какао.
— Я подумал, вдруг ты все-таки не откажешься, — сказал он. — Не хочешь, можешь не пить.
— Что ж, спасибо, не откажусь.
Женева посмотрела на дымящуюся поверхность, отхлебнула глоточек-другой, опустила кружку и уставилась в пол. Затем еще несколько раз пригубила напиток.
