– Выполняйте.
Семёнов шёл впереди и вёл лошадь. В промозглой чернильной теми Коровин не видел ни его, ни коричневого кобыльего крупа, ни земли под ногами. То и дело он спотыкался, едва не падая, хватался за что ни попадя. Хорошо, что сильный дождь скрадывал звуки, а размокшие ветви ломались почти без хруста. Но Семёнов злобно рычал на него, называл медведем. Сам он шагал, будто не касаясь земли. Упруго, ходко. И лошадь шла совершенно беззвучно.
Коровин плохо ориентировался в пространстве, брёл наугад, но вместе с тем постоянно ощущал раздражающее присутствие Семёнова, от чего у него внутри, во ввалившемся животе, чуть повыше пупка, свивался жёсткий колючий клубок. Клубок становился всё больше, плотнее, поджимал диафрагму, не давая полноценно дышать, и теснота эта, возникшая внутри, как будто сдавливала и другие органы, вызывая то тошноту, то тревожное томление под сердцем.
Так они прошли километров пять и оказались на опушке леса.
Словно им в помощь, дождь прекратился, плотная облачность внезапно расступилась. Скупой лунный свет облил открытую заосоченную долину, и узкую речушку, кривуляющую по ней, и отдельно торчащие голые деревья, и густые еловые гребни, взбирающиеся по холмам влево и вправо.
Там, за долиной, во вновь начинающемся густом буреломном лесу, притаилась нужная им деревня. Но попасть туда можно было, только преодолев три километра заболоченного топкого пространства. И неизвестно ещё, что или кого таят в себе и еловые гребни, и дальний лес.
Коровин вдруг уловил, как насмешливый взгляд Семёнова скользнул по его растерянному лицу, и клубок внутри мгновенно вспух до огромных размеров, больно толкнув под сердце и сдавив горло. Коровин с трудом сглотнул злобу.
– Вот что, паря, я думаю, – заговорил Семёнов, уже не глядя на него. – Ты с кобылой тут побудь, отдохни, а я налегке метнусь в деревушку, разузнаю. Думаю, на рассвете уже обернусь.
– Тебя за ночь до офицера повысили? Что ты тут распоряжаешься? – огрызнулся Коровин. – В бочажину провалишься, кто тебя за шиворот доставать будет? Вместе идём.
– Вот ведь упёртый, – сплюнул сквозь зубы Семёнов. – Лошадь только угробим зазря. Она и так едва на ногах стоит. Всё! Сиди тут, – он лихо сбежал под угорок и негромко добавил оттуда: – Ну, жди с провиантом…
Коровину показалось, что голос напарника при этом неуверенно дрогнул, но тут же до него долетели до смерти обидные слова:
– Да смотри, чтоб кобылу кто не увёл!
Не помня себя, он сдёрнул с плеча винтовку и нацелил её в спину уходящего в долину Семёнова.
