— Дери тебя темнейший! — мужчина высказал свое отношение к происходящему, — ну да все равно, чего шлялась по улицам? Все еще по домам сидели, тебя же понесла нелегкая…
Дани наклонилась, увидела свои туфельки и обулась.
— Я устроилась на работу в магазин и даже добыла немного еды. И шла домой, чтобы поесть спокойно.
— То есть у тебя дома не было еды, — уточнил он.
— Да, не было. Мне очень хотелось есть, я уже второй день как ничего не ела.
— Твою мать. Цыпленочек, ты решила, видимо, извести меня.
Он отодвинул стул.
— Давай, садись. Садись, сказал!
Дани осторожно присела. В душе снова шевельнулся страх — что он там еще задумал?
Медведь шагнул к двери, распахнул ее и зычно гаркнул:
— Пузатый! Пузатый, жрать подавай! Да что-нибудь изысканное, для дамы!
Подмигнул Дани.
— Сейчас поешь, цыпленок. Кто ж мог думать, что у тебя все настолько плохо…
— Вы могли меня просто убить в том проулке, — тихо заметила она, опустив глаза.
— Но не убили. Я ж говорю, везучая. Меня, кстати, Роем кличут. Старина Рой, любому скажи в этом городе, и перед тобой будут открыты все двери. Не дворцов, конечно, но все же…
— Меня зовут Дани, — она положила руки на стол. Ощущение теплого дерева под ладонями навеяло совершенно неуместное ощущение уюта и защищенности.
— Будем знакомы, крошка!
И он протянул ей широкую, словно лопата, ручищу. Дани осторожно вложила в нее пальцы, Рой также осторожно пожал их, а потом добавил:
— Ты мне нравишься, цыпленок. Может быть, когда оплачешь своего мужа, найдешь во мне утешение?
— Я не знаю, — сказала она строго, — боюсь, что я нескоро буду вообще искать какого-либо утешения.
— Любила его? — черные брови насупились.
Дани поежилась и поняла, что вот сейчас скажет самую большую глупость за последний час:
— Я не знаю… Рой. Возможно, если бы мы пробыли вместе чуть дольше, я бы любила его без памяти. А так… видимо, я просто не успела. Мне так жаль, что я не успела… если бы он был жив, то я бы сделала все, чтобы он обрел, наконец, счастье, а так…
И. не удержавшись, всхлипнула.
— Ты успела его полюбить, — уверенно сказал мужчина, — хоть и сомневаешься. Но у тебя все в глазах, Дани. Жаль, что его убили, наверняка был хороший мужик.
— Да, — эхом отозвалась она, — он был…
И умолкла, не зная, что и сказать. Да и зачем?
Аламар Нирс пламенеющей чертой пересек ее жизнь и исчез, канул в небытие — как гаснет упавший в воду уголек.
— Ну, — прервал молчание Рой, — все проходит, цыпленочек. Никуда не денешься.
