— Аламар, — тихо спросила она, — почему здесь все… так?
— На южных островах еще помнят айхи, и помнят о том, что Всетемнейший — брат Всеблагого. Родственник, ничего не поделаешь. Храм этот, судя по всему, даже был построен на остатках подобного храма племени айхи, вон, смотри, это их форма колонн…
— Аламар, — голос Дани упал до шепота, — а что мы здесь делаем? Ты хочешь вознести молитву, перед тем, как отправляться в столицу?
— Нет, моя маленькая, — заговорщицким шепотом ответил Аламар, нежно поглаживая по тыльной стороне ладони, — я здесь, чтобы на тебе жениться. Ты ведь не будешь против?
На несколько мгновений она все же потеряла дар речи.
— Но… мы же… — хотела добавить «и так женаты», но он перебил.
— Это все было неправильно, — Аламар мотнул головой, сжал челюсти, — все неправильно, Данивьен.
А из глубины храма к ним уже спешил жрец, в традиционном долгополом одеянии.
— Что хотите вы под сводами этого храма? — голос звучал мягко, обволакивал теплом.
Аламар смерил жреца подозрительным взглядом, сверху вниз, поскольку сам жрец был очень и очень невысокого роста, едва ли выше Дани. А еще у него было худое и очень доброе лицо с седоватой бородкой, кустистые брови, как будто приподнятые в удивлении, и совершенно лысая голова.
Видимо, результаты осмотра вполне удовлетворили Аламара, потому что он спокойно промолвил:
— Мы просим сочетать нас тайным браком, святой отец.
— Отчего же тайным? — кустистые брови поползли еще выше.
«Он напоминает мне доброго сверчка», — вдруг решила Дани.
И на сердце сделалось хорошо, спокойно. Как будто и не было нужды отправляться в столицу, чтобы победить короля Ксеона и отвоевать собственную свободу.
— Оттого, святой отец, что его величество сейчас не одобрит наш брак, — сказал Аламар, — все записи должны пока остаться только в ведении Богов, а не смертных.
Жрец сложил на груди тонкие руки и некоторое время размышлял, глядя куда-то поверх их голов. Затем усмехнулся своим мыслям, кивнул.
— Хорошо. Ждите здесь, я сейчас принесу книгу для внесения записи о брачном обряде.
И ушел. Дани поймала взгляд своего мужа.
— Я хочу жениться на тебе до того, как Лилиан сделает из тебя мальчика. Дани… — он опустился на одно колено, взял ее руку в свои, — у нас все было неправильно в начале, но я не могу этого изменить. Скажи, Данивьен Ардо, ты выйдешь за меня замуж? За того, кого вылепила вот этими ручками из боли, злости и пепла?
В глазах защипало, и Дани шмыгнула носом. Посмотрела в светлые глаза Аламара и вдруг поняла, что уже забыла те времена, когда в них жили только ярость и боль. Теперь Дани видела в его глазах свои маленькие отражения, растерянные, но при этом совершенно счастливые.
