— Я что, пленник?
«Пленник»… Это слово, так естественно вылетевшее у него изо рта, показалось ему странным. Но никакого другого он не находил. Ему хотелось выть, осыпать ее ругательствами, но в то же время он был парализован страхом.
— Ну-ну, не говорите глупостей! — произнесла она, резким движением убирая пальцы от решетки.
Знакомая интонация, которой мадам Вассер иногда пользовалась, чтобы мягко сделать ему замечание. Когда он лишний раз спрашивал разрешения… когда извинялся за какой-нибудь пустяк…
Эти дружеские слова подействовали на него так, будто повернули выключатель. Брайан сразу же понял, что она не ответит на его вопросы. Потому что ей нечего ответить. По крайней мере, ничего разумного.
Конечно, он пленник! Как еще назвать человека, которого удерживают против его воли?
— Возьмите, вам нужно принять таблетки.
С этими словами она протянула ему две белые пилюли, на которые он едва взглянул.
— Где месье Вассер?
Брайан задал этот вопрос бездумно, только для того, чтобы попытаться удержать собеседницу в подобии нормального состояния.
И увидел, как на ее лице появляется гримаса.
— Сейчас это вас не должно волновать.
— Но неужели он согласился с?..
Он с усилием повернулся к своей камере — в первый раз он назвал нишу в погребе этим словом — и широко развел руками в воздухе.
— …вот с этим?
Лицо стоящей напротив него женщины захлопнулось, будто устричная раковина.
— Это все именно из-за вашей ошибки, Людовик!
Брайан подпрыгнул. Она повысила голос. Он увидел, как напряглось ее тело, как пальцы разжались и легли на бедра. На короткое мгновение он даже почувствовал себя виноватым, что довел ее до этого.
— Вы так торопились нас покинуть! И что на вас такое нашло? Вы объявляете, что собираетесь завтра уехать, а мы должны делать вид, будто ничего не произошло. Как будто мы для вас являемся такими же клиентами, как и все остальные! Вы меня разочаровали… И это после всего, что мы для вас сделали… Так нельзя себя вести, нет… Вам не хватает… воспитания!
Не глядя на него, она будто произносила заученный монолог. Ее пальцы расслабились, она заправила за ухо прядь волос. Возбуждение спало, и мадам Вассер снова заговорила почти нормальным тоном:
— Извините меня, Людовик, мне не следовало сердиться. Ваша реакция совершенно понятна. Вы оказались здесь, в этом недружелюбном месте… Мне бы очень хотелось, чтобы все произошло совершенно по-другому. Но скоро все устроится, вот увидите.
На лбу его выступила капля пота. Начиная с этого мгновения, будто в его мозгу кто-то нажал кнопку «противоположное направление», Брайан начал все ненавидеть в этой женщине: ее псевдокультурный тон, гладкие формулировки, неизменно приличный вид, что бы ни произошло. В конечном итоге, самым страшным было то, что на самом деле она ни капли не изменилась. Если не считать вспышки гнева, это была та же самая женщина, с которой он сталкивался каждый день на протяжении двух месяцев. И за исключением того, что сейчас между ними были эти чертовы железные прутья…
