Нет, ему давно следовало сказать все как есть. Людовик им не «сын понарошку». У них единственная дочь — Камилла, существование которой Матильда с некоторых пор отрицает, но ее место вовсе не свободно. Людовик для них навсегда останется посторонним человеком. Парень с темным прошлым и непредсказуемым поведением. Может быть, опасный, даже если изо всех сил стараться закрывать на это глаза.
— Ты так ничего и не сделаешь? — хриплым голосом спросила Матильда.
Чем он сейчас рискует? В то время как разговор с Людовиком, по крайней мере, позволит ему удостовериться, что здесь нет никаких недоразумений. И что он не готовит им ничего плохого…
— Хорошо, если ты хочешь, я пойду и поговорю с ним. Но я тебе ничего не обещаю. Он достаточно взрослый, чтобы самому решать, что ему делать.
Стоя на коленях в углу комнаты, Людовик изо всех сил колотил молотком по плинтусам, чтобы установить их вниз у деревянных панелей.
— Все хорошо?
Он повернулся и, несмотря на холод, царящий в помещении, вытер несколько капель пота, вытекших из-под банданы, низко надвинутой на лоб.
— Я устроил настоящий тарарам этим молотком! Ну как, вам нравится?
Франсуа рассеянно взглянул на белые плинтусы, и правда хорошо поставленные.
— Безукоризненно, как и всегда.
В его голосе не было ни капли иронии. Все, что делал Людовик, было безукоризненно. Этот парень был невероятно талантлив по части ручного труда.
— Стало быть, работы приближаются к концу?
Отложив в сторону молоток, Людовик поднялся на ноги с проворством, которое вызвало у Франсуа некоторую зависть.
— Да, я почти закончил. Остается только докрасить стену, доделать несколько швов, покрыть лаком балки — так, по мелочи. Получилось прекрасное местечко, вы не находите?
Франсуа согласно кивнул.
— А потом? Матильда сказала мне, что вы намереваетесь нас покинуть…
Для него это было редкостью, но Людовик показался ему обеспокоенным. Проведя рукой по волосам, он стянул со лба бандану.
— Мне стоило бы поговорить с вами об этом раньше, но… Я непоседа, месье Вассер, никогда не остаюсь подолгу на одном месте. Я был счастлив сделать эти работы для вас, но мне пора уходить.
— Вам нет необходимости оправдываться…
Кончиком ботинка Людовик постучал по плинтусу, как если бы тот лег не совсем правильно.
— Да, я заметил, что мадам Вассер расстроена. Вы столько всего сделали для меня. Я никогда не смог бы вас отблагодарить за все это.
В это мгновение он показался Франсуа абсолютно безвредным. Людовик имел такой искренний вид, был так расстроен, что огорчил Матильду. И в то же время надо было выполнить обещание, данное жене.
