Через три минуты непрерывных усилий он почувствовал, что кронштейн начинает подаваться.
Ты почти…
Сразу же потеряв равновесие, он рухнул навзничь. Несколько гвоздей выскочило из стены. Теперь перекрученный кронштейн торчал из стены под прямым углом.
Действуя здоровой ногой, Брайан с трудом передвинул свой матрас, чтобы лежать не в такой неудобной позе. Приподняв верхнюю часть туловища, он навалился всем своим весом на наручники. Под давлением кронштейн продолжал деформироваться и, наконец, резко вырвался из стены, со всего размаха ударившись о тело Брайана. Тот почувствовал, как металлический угол кольнул его в грудь прямо под правым соском. Брайану было плохо. Он чувствовал себя полностью разбитым.
Но боль не имела никакого значения.
Он был свободен.
— Как мне нравится этот запах свежей краски.
Прислонившись к барной стойке маленькой летней кухни, Марк скрестил руки. Его уже начал тяготить разговор, где говорил он один, получая в ответ лишь безразличные вежливые фразы. Он чувствовал, что было глупостью вообще заходить в дом. Чего он этим добивается? Успокоить совесть? Быть уверенным, что выполнил свою работу до конца? К тому же это не был официальный визит, что значительно ослабляло его позиции.
Повисло молчание, про которое обычно говорят «пролетел ангел». Марк поднял глаза к потолку.
— А эти комнаты вы намерены сдавать?
— Ни в коем случае. Все это делалось для нашей дочери. Может быть, этим летом она приедет к нам. Не то чтобы этот дом недостаточно велик для нас всех, но ей будет гораздо приятнее чувствовать, что у нее есть свое жизненное пространство.
— Во всяком случае, прекрасная работа.
— Всем занимался Людовик. Видели бы вы, что здесь было несколько недель назад… Полнейшая разруха.
— А что на верхнем этаже? Вы сказали, две комнаты?
— И ванная. Показать вам?
И снова у Марка сложилось впечатление, что ему это предлагается исключительно из вежливости и что от него ждут отрицательного ответа.
— Охотно.
— Осторожнее на лестнице.
Она пропустила его перед собой. Они оказались в коридорчике, свет в который падал через слуховое окно, в котором виднелось небо без единой тучки. На наклонной стене у окна Марк заметил след от бесформенного пятна.
— Вы это видели? Здесь пятно от сырости.
Мадам Вассер удивленно обернулась.
— Это как?
Марк указал ей пальцем на пятно.
— Должно быть, у вас в крыше протечка.
— Этой зимой была, но ее заделали…
— Какая жалость, что человека, который все это сделал, здесь нет!
