Именно в ту пору, кстати, я набрал вес. Видимо, заедал стресс. В пике достигал 160 килограммов. При этом в данном весе я все равно дико много занимался спортом, играл в футбол, бил морды. Я тогда был разорван между Америкой, Россией, Филиппинами и Великобританией. И это было не очень полезно. Ну и, конечно, разное питание. Но как я вкусно ел, о!
Тогда же я встретился с Бушем в Белом доме. Мой хороший друг Джон Хэтэуэй был очень активный республиканец и хорошо знал Буша. Он сам из Мэна, и Буши жили напротив. Джон как-то мне говорит: «Слушай, давай займемся сбором подписей в поддержку?» Мы набрали множество подписей, поехали в Белый дом и вручили их Бушу. У него, конечно, вот такие глаза были, он был сильно удивлен, когда ему сказали, что рядом с ним русский. Тогда это еще было в диковинку. Интересно, что, когда мы увидели его во второй раз, он помнил, как меня зовут и кто я такой. В этом плане он был очень непростым человеком. Запоминал всех, кого видел. Американские президенты не бывают простыми людьми. Это очень серьезные граждане.
Я не считаю себя знаменитым человеком и очень иронично к себе отношусь, у меня на свой счет нет никаких иллюзий. Абсолютно никаких. Мне всегда вспоминается фраза Юрия Никулина. Его спросили: «А вы, комедийный актер, какой по рангу?» Он говорит: «Я второй». – «А кто первый?» Никулин: «А первых человек 100». Поэтому я никогда не верил в эту ложную соревновательность: «Я великий» – «Нет, я великий!»
Сегодня я не разделяю жизнь и работу, хотя в этой профессии оказался случайно. И я не журналист, а ведущий. Журналист – это отдельная профессия. Я очень уважаю этих людей, особенно военных корреспондентов. Это потрясающие люди. Это каста. Это высочайшее. Суть земли, золото нашей профессии.
Я постоянно сталкиваюсь с агрессией в свой адрес, в том числе в рамках своей программы, однако я к ней хорошо отношусь. Если я был бы ласковым и нежным, то я был бы не интересен. Когда ты воюешь со злом, разве в ответ оно будет доброе и ласковое? Будет приходить к тебе, рыдать и говорить: «Рудольфович, прости!» Нет, ты ждешь ответной реакции и спокойно к этому относишься. В рамках своей программы я на такие выпады думаю: «Ладно, пусть поговорят». Потом у меня же еще много участников, и они тоже что-то могут сказать. Я же лишь наблюдаю, как плетется вот эта общая ткань разговора. И, если вы обратили внимание, на своих передачах я не даю людям драться. Считаю, что все приходящие ко мне – мои гости. И меня удивляет, когда сошедшая с ума псевдолиберальная секта вдруг начинает кричать: «Посмотрите, это пропагандисты!» Абсолютная ложь. Потому что ко мне на передачу приходят представители самых разных взглядов, приезжают люди из разных стран, чтобы высказать свое отношение к происходящему. И я этим очень дорожу. Уважение моих гостей позволяет мне выстраивать атмосферу, при которой не доходит до рукоприкладства, хотя иногда очень горячо.
