И единственное поприще, которое я мог себе найти, – это перевод с исландского языка. За полгода я перевел этот роман. Потом меня взяли на время декретного срока кого-то на временную работу в скандинавскую редакцию иновещания Гостелерадио СССР. Но для этого мне нужно было перевести рассказы с исландского, чтобы подтвердить знание языка. И скандинависты-ветераны оценили глубину перевода, потому что исландский тогда не изучался нигде. Был только один маленький исландско-русский словарь, учебника не было, как и ни одного живого исландца в СССР. Исландский язык не преподавали в нашем университете – я выучил его сверх программы.
Потом в сюжетах про украинский Майдан я часто ссылался на реалии и сюжеты скандинавских мифов.
Тем временем у Майдана другая мечта. Мне лично она напоминает Валхаллу. Валхалла в скандинавском эпосе – небесный чертог, куда возносились павшие в бою храбрые воины. По-простому – рай. Но какое оно, счастье в Валхалле? Очень просто. Там вечная рубка, непрерывная сеча. По ходу битвы герои Валхаллы пьют мед, который сочится из козы Хейдрун, что стоит тут же под крышей чертога. А потом вновь битва, по-язычески безудержная. Вот оно, прекрасное. Чем не образ Майдана?
Дмитрий Киселев, ведущий программы «Вести недели», генеральный директор МИА «Россия сегодня»
Фрагмент программы «Вести недели», 2013 г., т/к «Россия 1»
– И перевод этих исландских рассказов дал мне пропуск к постоянной работе на иновещании. Я продолжал изучать язык и даже вел программу у микрофона. Я хотел знать, что они вообще внутри себя говорят, чем живут. Я хотел слушать норвежское радио для норвежцев на норвежском языке. Это была хорошая языковая практика. И в то же время их радио нам давало информационный повод для наших тем.
Была скандинавская редакция иновещания Гостелерадио СССР, которая вполне себе спокойно жила, катилась по накатанной колее. Появляется Дима Киселев и не то чтобы в эту колею не становится, он вроде бы даже и становится, и в то же время как-то так на все это сбоку поглядывает. И выясняется, что есть у него свои совсем другие горизонты. Вот, например, у нас были «перехваты». Слушали норвежское радио – чем они там дышат? Перехваты в основном делались на «больших» языках – английском, французском, немецком. И на основании этой информации писали так называемую «контру» – контрпропаганду. Появляется Дмитрий Константинович в ярком пиджаке в крупную клетку, ходит по коридорам на Пятницкой, поглядывает на все это со стороны и начинает с того, что ему нужны перехваты на норвежском языке. Это была революция для скандинавского отдела. Он умел писать уже тогда коротко, емко, образно и очень точно по мысли. То, что Маша добавила ему специальной подготовки, очень чувствуется, но это к лучшему.
