Каждый день на последней переменке только и было разговоров, что про обед да про то, кого какие блюда ждут дома. Иные к этому времени так проголодаются, что готовы чуть не разорвать каждого, кто заговорит о еде. И в «мотеле» мы всегда что-нибудь жевали. Но все это было совсем другое, обыкновенное. Официально на чай нас никто еще не приглашал.
Мы сразу решили, что вдесятером в дом не ввалимся ни в коем случае. К тому же одних ждал еще какой-нибудь частный урок, другие просто не захотели пойти. Так что остались мы четверо: Кати Секей, Андриш, Дёзё и я. По мне, так было даже лучше.
Уже по дороге мы нахохотались вволю из-за подарка. Кати доказывала, что мы должны купить Пирошке цветы: так полагается, когда идешь в гости. Но по дороге нам не попалось ни одного цветочного магазина — Пирошка жила в темном узеньком переулке. Там была только табачная лавка да распивочная. Андриш хотел было купить колоду карт, а Дёзё предложил котлеты — в окне распивочной была выставлена порция котлет. Наконец купили каштанов, они были еще дорогие: три штуки форинт. Мама, когда я рассказала ей про Пирошку и полученное приглашение, дала мне десятку: она радовалась, что у меня наконец появились друзья. Мы израсходовали на каштаны всю десятку.
Оказалось, у Пирошки была тетя, которая жила с ними постоянно. Звали ее тетя Аннушка; она была очень славная, совсем маленькая, кругленькая. Она беспрерывно сновала взад и вперед, суетилась вокруг нас, будто паровичок. Большую часть недели тетя Анна и Пирошка жили вдвоем: родители Пирошки, болгары-огородники, работали допоздна. Хозяйство находилось далеко, ездить туда нужно было местным поездом. Иной раз там и ночевали, особенно летом, когда поливать надо на рассвете. Пирошка тотчас пообещала, что весной мы все туда съездим, а если понравится, хоть каждую субботу будем ездить. Она так нам обрадовалась, что, кажется, с удовольствием оставила бы у себя хоть навсегда. А тетя Аннушка уже в дверях начала кормить нас только что испеченными пышками: они были удивительно крохотные, будто нарезанные наперстком. Только об одном она нас попросила — снять туфли, потому что на улице грязь, а ей уже трудно убираться. Мы послушно сняли обувь, поставили рядком на каменном полу кухни. Андриш шепнул мне мимоходом: «А вдруг какой-нибудь зайчик нам подарок сюда положит, пока мы чай будем пить?» Андриш вечно путает праздники: пришлось объяснить ему, что подарки в ботинок кладет Микулаш
