Гостей Малыш принял с распростертыми объятиями: он обожал всех одноклассников брата, считая, что с ними куда легче ладить, чем с собственными товарищами. Сейчас он как раз скучал и по всей квартире развесил плакаты и объявления — это было его любимое занятие. На дверь кладовки прикнопил объявление: «В продаже — чищеные орехи». На холодильнике повесил плакат: «Потребляйте больше молочных продуктов», а возле печки — «Растопка вся вышла». Эта игра пришла Малышу в голову благодаря их маме: когда ее дежурства приходились на такое время, что утром они не виделись, она оставляла сыновьям записки на кухонном столе — писала, когда придет и что должны сделать за день ребята. Этот метод Малыш развил дальше и теперь все свои наблюдения сообщал миру в виде плакатов.
Но скоро ему, бедняжке, пришлось изготовить еще один плакат; поняв, что мы будем заниматься и ему тут дела не найти, Малыш удалился к себе, повесив снаружи на ручке двери записку: «Закрыто».
Занимались мы в «мотеле». Так именует Дёзё свою комнату. Вход в нее — прямо с кухни: архитектор, судя по всему, предназначал ее под столовую, о чем свидетельствует и окошко для подачи блюд. Главный предмет меблировки здесь — закутанный в брезент мотор. У Урбанов на Дунае есть лодка, но когда кончается сезон, мотор они держат дома. Дёзё величает его «моим квартиросъемщиком» и время от времени чистит и протирает — конечно, зря, им ведь никто не пользуется. На стене в «мотеле» висят гитара, великолепный кинжал и расписание уроков. На гитаре Дёзё играет знатно, но для чего ему все прочее, неизвестно.
Я часто мечтала о том, как бы все устроила, будь у меня собственная комната. Вариантов набралось уже столько, что я могла бы обставить целую гостиницу. Вот только комнаты не было. Но, увидев «мотель» Дёзё, я вспомнила нашу кладовушку. У нас при кухне был небольшой закуток, что-то вроде ниши. Прежде каждый этаж в доме отапливался отдельно, и в таких нишах стоял казан, обеспечивающий этаж теплом. Отопительное оборудование давным-давно продали, а ниша осталась. Теперь в ней складывают всякую рухлядь — все лишнее, ненужное. А чтобы беспорядка не было видно, ниша всегда задернута занавеской. Конечно, двери там нет… Я повесила бы на стену такие же полочки, как в кабинете у Тутанхамона, да и небольшой письменный столик тоже поместился бы, почти такой, как у нее. Спать, конечно, пришлось бы на раскладушке — ноги вылезали бы, пожалуй, на кухню. Но что за беда! Зато как бы хорошо пожить одной! Да только нипочем не отдадут они мне эту каморку!
