Настало время отправляться в гости. Только Захар собрался надеть плащ, как дверь широко распахнулась и на пороге появился здоровенный, едва ли не двухметроворостый, старший лейтенант. На его открытом, плоском лице играла широкая, обезоруживающая улыбка.
— Ну, наконец-то! Здравствуй. А то заждались, — утробно прогудел верзила с таким довольным, радостным видом, точно встречал старого приятеля. — Я механик Зубцов, а попросту — Сашка. Давай знакомиться.
Захар, озадаченный столь бурным натиском, протянул руку и сдержанно отрекомендовался.
А механик рокотал без умолку.
— Теперь у меня, старшой, гора с плеч. Ты понимаешь, какая штука? Курсовые задачи идут полным ходом, своих дел невпроворот, а тут еще все хозяйство за помощника тянуть приходится. Чуть что — мне по шее, тоже за двоих. — Он рассмеялся раскатисто и гулко, довольный своей шуткой. — Трудненько быть в твоей должности, сам испробовал. Принцип на флоте железный: если корабль передовой, — значит, хороший командир, а если корабль хреновый — помощник никуда не годится. Плохих командиров, как известно, не бывает. Так уж пусть я лучше останусь механиком! А? — И он снова зарокотал, отмахиваясь ручищами, — мол, ну вас всех, уморили.
Взглянув на часы, Ледорубов решительно взялся за плащ.
— Старшой, ты куда? — удивился механик.
— Дело в городе есть, — отвечал Захар, застегивая пуговицы.
— А я думал, мы сейчас отметим твой приезд…
— Как-нибудь в другой раз. — Захар холодно кивнул механику на прощание.
«Ну и рубаха-парень, — мрачно думал Захар о своем механике, шагая по улице. — Не успел увидеть, как сразу по плечу хлопает. Такому палец в рот не клади… Потом, что это за дурацкое обращение — старшой?..»
Но вскоре его мысли переключились на другое, более материальное. Сообразил, что с пустыми руками в гости идти не пристало… Ледорубов заглянул в гастроном. Купил шоколадный набор, бутылку коньяку. Удалось даже по пути раздобыть букет цветов.
Нужный ему номер дома он отыскал довольно быстро. Поднялся на второй этаж и с легкой дрожью в руке нажал на кнопку звонка.
Дверь отворил Семен, улыбающийся, в цветастой рубашке с расстегнутым воротом.
— Ну, Захарище, ты как на волах ехал, — пропуская гостя в прихожую, сказал Семен и громко крикнул: — На камбузе! Давай на выход.
Из кухни вышла Ирина. Все такая же худенькая, стройная, похожая на большеглазую девочку-подростка. У нее было миловидное лицо с чуть вздернутой верхней губкой, тонким носом и широко раскрытыми глазами. Движения по-прежнему неторопливые, мягкие, от них веяло покоем и добротой. Только вместо большой косы-чалмы была короткая стрижка. Но она как нельзя лучше шла Ирине.
