Ирина вошла в парк, но не испытала того давнишнего восторженно-тревожного чувства, когда по-девичьи наивно ожидала появления какого-то чуда. Видимо, его и не существовало для нее… Да и сам парк уже не казался таким таинственным, как восемь лет назад. Все здесь изменилось, многое стало привычным, как старые вещи в собственной квартире. Каждое утро она ходила здесь на работу. Знакомыми были каждое дерево, каждый куст у дороги. Вот и заветная скамейка, вернее, два одиноко торчащих из земли столбика, что уцелели от нее…
Ирина вспомнила, как на этом самом месте ее впервые в жизни поцеловали. У Захара были жесткие губы и крепкие руки. В ту ночь, вернувшись домой, она долго не могла заснуть… Думала только о нем. Если бы ей сказали тогда, что кто-то может быть счастливее ее, она бы ни за что этому не поверила. Захар стал для нее самым дорогим человеком.
Когда ненастной осенью Захаров тральщик надолго ушел в море, Ирина места себе не находила. Она скучала, нервничала и, как уверяли подруги, дурнела лицом. Весь смысл ее жизни теперь заключался в ожидании встречи с любимым человеком. Ирина представляла себе ночное ревущее море, нескончаемый дождь, ветер и его, вцепившегося в поручни на ходовом корабельном мостике. Он, вероятно, промок до нитки, нечеловечески устал… И как-то на ум пришло даже: а что, если корабль, не устояв перед ураганом, в это самое мгновение идет на дно?.. И его, самого дорогого, единственного, уже нет на этом свете?.. Ирина замирала от страха. Прислушиваясь к завываниям ветра, она, будто заклинание, шептала, как когда-то ее мать, сокрушавшаяся об ушедшем на фронт отце: «Господи, только не его…»
И однажды поздно вечером кто-то настойчиво постучал в окно. Набросив на голову платок, Ирина вышла на крыльцо. Захар был в мокром плаще, в забрызганных грязью сапогах.
— Прости, но я не мог дождаться утра, — сказал он, устало и виновато улыбаясь обветренными губами, — только что пришли с моря.
Ирина порывисто кинулась к нему, обхватила за шею, плача и целуя в щеки, в подбородок, в губы…
Когда они вошли в комнату, Ирина заметила, как Захар смущен, растерян, непривычно робок. Возможно, оттого, что впервые очутился у нее дома.
«Теперь он мой, — решила Ирина. — Никому его не отдам…»
Захар остался у нее до утра. Первая в ее жизни, самая счастливая ночь… Что бы ни было потом, Ирина не стыдилась ее…
А спустя неделю Захар уезжал в Ленинград, куда получил назначение по службе. Договорились, что через месяц или два, как только устроится на новом месте, он непременно вернется и навсегда заберет ее.
