Я была в шоке! Вот это мне «повезло»! Может, меня кто-то проклял? Ну не может так фатально не везти!
Пока сетовала на судьбу, мы уже подъехали к дому Лютова, и я удивлённо посмотрела на него.
— За тобой уход нужен, так что убери из взгляда удивление. Сама виновата.
Он вышел из машины и, обойдя её, открыл мою дверь. Понятно, роль джентльмена репетирует. Но нет, он берёт меня на руки и направляется в сторону дома.
— Я сама могу.
— Через три дня сама, а пока будешь делать то, что я сказал, — отвечает сухо.
Решила промолчать — нечего его злить. Он всё так же молча поднялся по лестнице и, открыв с ноги дверь в помещение, где я буду жить, направился в ванную комнату. Поставил на пол. Ну, думаю, сейчас уйдёт. Но нет, он опускается на одно колено и начинает снимать мне балетки.
— Я сама могу.
— Не трепыхайся! — рыкнул.
Замерла, пытаясь успокоить себя, что ничего страшного не произошло: просто помог мне снять обувь. Жду, когда уйдёт. Он поднимается в полный рост и пристально смотрит мне в глаза, у меня сердце замерзло от его горящего взгляда. Стою, буквально не дышу, на подсознательном уровне чувствую: сейчас пижон что-нибудь опять выкинет. И точно, он молча хватает меня на руки и ставит в ванну.
— Спасибо, дальше я сама! — буквально скороговоркой выпалила.
— Тебе одной оставаться опасно, да и рука должна быть дня три в покое, так что, Ангелок, сегодня я побуду твоей гувернанткой, — произносит ехидненько, кладёт мне руки на плечи.
— Не нужно! Я сама! — заорала, пытаясь остановить это безобразие.
— Да не дёргайся ты, — шикнул на меня, берясь за платье. — Можно подумать, я голых женщин не видел.
— Может, и видели, но не меня! — начала я было возмущаться, и тут раздался треск ткани, и холодный воздух буквально обжог кожу.
Меня словно окатили ледяной водой, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Я даже не могла описать, что чувствовала: шок, стыд, безысходность, возмущение — это малая толика эмоций, что сейчас охватили меня.
— Теперь видел, — словно издали слышу голос Лютова. И чувствую, что он собирается снять бюстгальтер. Попыталась остановить его и взвыла, почувствовав боль в плече. — Будешь дёргаться, ей-богу по голой заднице отшлёпаю.
— Ну хоть нижнее бельё оставьте… — взмолилась я.
— Не вижу смысла, оно намокнет, — произносит он равнодушно, расстёгивая застёжку бюстгальтера.
Я здоровой рукой ухватилась за него, чтобы не упала.
— Спасибо за помощь, но дальше я сама, — цежу сквозь зубы.
— Сама она… — передразнил он меня и вновь пристально посмотрел мне в глаза. — Ангелок, дни, когда всё делала сама, закончились, когда ты подписал договор. Не вынуждай меня действовать жёстко, поверь, это тебе не понравится.
