Наряду с медом известен также и другой опьяняющий напиток из солода, т. е. пиво. Первоначально пиво было не хмельное; когда его впервые начали приправлять хмелем, точно не известно, но лингвисты указывают, что хмель (общеслав. chmel, ст. сл. сhьтеlь, татар, chomlak) был заимствован славянами у финнов или тюрко-татар, а затем передан на запад немцам, а вместе с ним и славянское название пиво, нем. bier. О хмеле, употребляемом при варке пива, имеются сведения с XI в. и особенно в XIII–XIV вв., но, очевидно, он был известен славянам значительно раньше.
Другой кисловатый напиток, «квас»[93], впервые встречается в Киевской летописи в конце X в.[94]. Относительно кумыса, обычного для скифов, у славян сведений нет.
Что же касается виноградного вина, то славяне узнали его рано на юге России и ниж. Дунае, куда его привозили греческие купцы. Общеславянское наименование вино — vino — происхождения итальянского, и дошло оно к славянам главным образом по среднему Дунаю и Рейну посредничеством германцев, весьма вероятно, вскоре после Р. Х. Сама по себе виноградная лоза оставалась славянам долгое время неизвестной. Упоминания о ней впервые встречаются начиная лишь с XI—ΧIIΙ столетий. Виноградная лоза — восточного происхождения и была получена греками, вероятно, через посредство финикиян, а затем уже из Греции и Италии перешла и к славянам.
Пили славяне обычно на праздниках или при семейных событиях, была ли то свадьба, погребение или тризна. Уже Иордан говорит, что погребальная тризна у славян и гуннов была «ingenti cum comessatione»[95]; в 593 г. слов, князь Мужок где-то на валашском Дунае правил тризну по своему брату, причем его люди так напились, что пали жертвой изменнического нападения римских полководцев Приска и Александра[96]. Ибн-Ростег[97] говорит, что в годовщину похорон у славян обычно собирается вся семья умершего над его могилой с 20 жбанами меда. О том же говорит и Саксон Грамматик, рассказывая о тризне князя балтийских славян Исмара, во время которой пленный датский принц Ярмерик бежал от перепившейся стражи. О пьянстве на Руси при тризнах имеются сведения у ибн-Фадлана, который говорит, что они так прилежат вину, что пьют днем, ночью, а иногда даже умирают с чашею в руках[98], а о любви к вину говорит сам Владимир Святой: «Руси есть веселье питье, не можем бес того быти»[99]. О том, как пили славяне, известно менее, чем о германцах. Обычно круговые чаши и бычачьи рога переходили из рук в руки до тех пор, пока только хватало сил пить. Гельмольд рассказывает, что у полабских славян пирующие выкрикивали возгласы или заклинания как добрым, так и злым богам (Ćemoboh). Упоминания «о наполнении бесовской чаши» во время языческих празднеств встречаются и в русских церковных поучениях
