. Необходимо обратить внимание и на то, что в значительной части рассмотренных выше примеров первый человек Яма, Йима, Пирр оказывается одновременно и первым правителем; к царской семье или семье вождя относится миф об инцесте в хеттской и осетинской традициях. О типологической распространенности подобного мотива свидетельствуют инцестуальные браки у египетских фараонов и правителей инков, т. е. представителей неиндоевропейских народов, у которых подобный кровосмесительный союз также носил сакральный характер и был призван подчеркивать священный характер правящей династии. О подсознательных корнях данного явления на примере алхимической символики писал К. Г. Юнг: «В то же время вмешательство Святого Духа приоткрывает скрытое значение инцеста — хоть между братом и сестрой, хоть между матерью и сыном — как отталкивающий символ unio mystica (мистического единения). Хоть брачный союз близких кровных родственников везде табуируется, он остается прерогативой царей (свидетельство тому — инцестуальные браки фараонов и т. п.). Инцест символизирует воссоединение со своей собственной сущностью, он означает индивидуацию или становление самости, а последняя столь жизненно важна, он обладает жутковатой зачаровывающей силой — вероятно, не столько как грубая реальность, сколько как психический процесс, контролируемый бессознательным: факт, хорошо известный всякому, кто знаком с психопатологией. Именно по этой причине, а вовсе не из-за отдельных случаев человеческого инцеста считалось, что первые боги производили потомство в инцесте. Инцест — попросту соединение подобного с подобным, представляющее собой следующую стадию в развитии первобытной идеи самооплодотворения»
[267].
Кроме мифа об инцесте с этим сыном Вивасвата неразрывно оказывается связан и другой миф, крайне важный для ведийского сознания, а именно миф о смерти. О роли Ямы как первого смертного, проложившего путь в загробный мир для других людей, один из гимнов РВ говорит так:
Того, кто удалился по великим отлогим склонам,
Разглядел путь для многих,
Сына Вивасвата, собирателя людей,
Яму-царя почти жертвой!
Яма первым нашел для нас выход —
Это пастбище назад не отобрать.
Куда (некогда) прошли наши древние отцы,
Туда (все) рожденные (последуют) по своим путям.
Сам загробный мир описывается риши от лица мальчика, тоскующего по своему умершему отцу, следующим образом:
«Под деревом с прекрасными листьями,
Где пьет с богами Яма,
