Тогда Игорь взглянул
на светлое солнце
и увидел воинов своих
тьмою прикрытых.
<…>
Ум князя уступил желанию,
и охота уведать Дон великий
заслонила ему предзнаменование
[209].
Затмению солнца здесь соответствует затемненность сознания князя, который, несмотря на грозное и недвусмысленное предзнаменование дневного светила, продолжил свой поход с горсткой воинов в глубь Половецкой степи. Автор «Слова» вскоре еще раз обращается к этому небесному знамению, которым дерзнул пренебречь инициатор похода:
Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя
и поехал по чистому полю.
Солнце ему тьмою путь заступало;
ночь стонами грозы птиц пробудила…
[210]Говоря о половецких ордах, собиравшихся со всех сторон против небольшого русского войска, дерзнувшего так глубоко вторгнуться в их пределы, автор метафорично так описывает надвигающуюся смертельную опасность:
На другой день спозаранок
кровавые зори свет возвещают;
черные тучи с моря идут,
хотят прикрыть четыре солнца,
а в них трепещут синие молнии.
Быть грому великому,
пойти дождю стрелами с Дона великого!
[211]Четыре солнца, которые хотят прикрыть половцы, — это два князя, принявшие участие в том роковом походе, — сам Игорь и его брат Всеволод, а также двое княжичей, которыми, по мнению исследователей, были Владимир Игоревич и Святослав Рыльский. Поскольку все они принадлежали к одной династии Рюриковичей, это и позволило создателю «Слова о полку Игореве» обозначить каждого из них в качестве солнца, не смущаясь формальной нелогичностью данной метафоры.
Тем не менее различия в положении между двумя старшими князьями и двумя младшими их спутниками явно сохранялись, и, описывая пленение русских князей, автор несколько корректирует свою же метафору:
Темно было в третий день:
два солнца померкли,
оба багряные столпа погасли,
и с ними два молодых месяца —
Олег и Святослав —
тьмою заволоклись
и в море погрузились,
и великую смелость возбудили в хиновах
[212].
В решающий момент боя с солнцем сравниваются только два старших князя, возглавлявших поход, а сопровождавшие их молодые княжичи, явно занимавшие подчиненное по сравнению с ними положение, ассоциируются теперь уже с месяцем. Пленение князя здесь описывается как погружение солнца во тьму, и оказавшийся в неволе Игорь наконец-то должен был понять, что же означало солнечное затмение, встретившее его на пути в степь. Злосчастную судьбу инициатора похода преломляет плач-заклинание его преданной супруги, обратившейся с мольбой к ветру, воде и тресвет-лому солнцу. «Слово» особенно подчеркивает, что свой побег из плена Игорь начинает именно в полночь, после того как дневное светило прошло низшую точку своего движения. Завершается произведение уже прямым сравнением князя со светилом, открыто отмечающим существующий между ними параллелизм:
