— Сеть, быстрее! — раздался чей–то приглушенный голос. Раздался свист, будто из чего–то шумно выходил воздух. Магический гул захлебнулся, оборвавшись на режущей уши визгливой ноте. Сразу же кто–то заорал благим матом.
Последовали звуки азартной возни и топот.
— Держи его, он уходит! — заорал кто–то. Грохот упавшего тела. Громкий мат–перемат. Быстрые и легкие шаги совсем рядом со мной.
— Проклятье… — прошипел князь почти напротив стойла лошадки. Стоявшая до этого момента спокойно кляча вдруг взвизгнула и попыталась встать на дыбы. Возомнила себя скакуном, надо же. Я увернулся от копыта и выскользнул из стойла.
— Сюда, Ваша Светлость, — прошептал я.
— Кто здесь? — таким же шепотом отозвался он.
В большом зале конторы раздался треск ломающейся мебели, похоже кто–то рухнул на многострадальный стул, и тот не пережил этого. Топот и звуки ударов не стихали. А Кочерга–то, как я посмотрю, справляется! Не зря у него военная выправка! Кто бы там на него не напал, они явно не рассчитывали на такой отпор.
— Некогда объяснять, — сказал я. — Направо и прямо, там дверь. Идите за мной.
Князь больше не стал ничего спрашивать.
Мы выскочили в узкий глухой колодец и нырнули в подворотню. Дальше я дороги не знал — не успел как–то изучить все лабиринты Вяземской Лавры. Но, к счастью, князь как раз знал. Он нырнул в узкий проход между домами. Настолько узкий, что не всякие два пешехода разойдутся, потом распахнул неприметную дверь, откуда пахнуло крысами и сыростью, сбежал по ступенькам в подвал, свернул по сырому темному коридору. Я следовал за ним, ориентируясь на его тяжелое дыхание. Что это с ним там такое проделали, если даже фонтан родовой магии умудрились заткнуть? Нападавшие тоже аристократы?
Тем временем князь легко взбежал по невысокой лестнице и распахнул другую дверь. Вышел наружу уже неспешным шагом, остановился и оглянулся на меня. Придирчиво оглядел меня с ног до головы.
— Ты кто еще такой? — спросил он.
— Ворона, — криво ухмыльнулся я.
— Это ты что ли пацан Гупало? — теперь я смог его как следует рассмотреть. Молодой совсем, усы такие… немного бестолковые. Когда ну очень хочется казаться старше, чем ты есть, а на лице растет какое–то одно сплошное недоразумение. Верхняя часть лица скрыта черной полумаской. На голове — шляпа, от темного плаща почти оторван рукав, и из этой прорехи выбиваются пышные кружева щегольской рубахи. Замаскировался для похода в трущобы, чтобы аристократа не признали. Совсем ничего не выдает, ни десяток перстней на пальцах в шелковых перчатках, ни полумаска, которых ни один из местных крысят никогда в жизни не наденет. В неверном сумраке белой ночи было не очень понятно, но кажется полумаска еще и вышивкой с самоцветным бисером расшита.
