Я моргнул, не успев уточнить.
— Ланарикс скоро придет и проводит вас до комнаты. Там и потренируетесь.
— Я попробую, конечно, — ответил я и, выдохнув, тоже поднялся с кресла. — Надеюсь, когда я закончу смотреть, то не побегу опять. Чисто на рефлексах.
— Не думаю. Обычно повторы не вызывают тех же рефлексов, — уклончиво заметил ректор.
— Вы оракул?
— Хе-хе… Нет, я просто кое-что про них знаю. Мне по должности положено многое знать, — усмехнувшись ответил ректор.
Гоблин с серым лицом проводил меня в комнату. Дал какой-то талон на еду, при этом не рассказал, где столовая, как работает и чем там кормят.
Потом он, широко зевая и шаркая ногами, отправился прочь.
Не прошло и минуты, как стихли шаги заведующего, в дверь постучалась Эли. Следила она, что ли…
Оказалось, пришла с извинениями и с примирительным ужином. На ужин у нее были такие же талоны, как и у меня.
Посидели, пообщались.
Талоны эти, оказывается, еду прямо на столе колдуют. И ходить никуда не надо!
В какой-то момент Эли вдруг на пару секунд зависла, как старенький компьютер. Изменилась в лице и извинительным тоном сказала, что ей нужно срочно идти, что ей очень жаль, но следующий раз побольше пообщаемся.
Странные какие они тут все! Эти, двое… Только Ланарикс нормальным оказался, даром, что гоблин.
Эли ушла, я остался один.
Всю свою жизнь, сколько себя помню. Один, хоть и окружен с детства друзьями по детскому дому. Но всегда, когда остаюсь один, ощущаю себя одиноким на весь мир.
Наша компания с годами редела, многих моих друзей забирали их приемные родители. Я видел, как горели их глаза, когда их уводили в новые дома, в новую жизнь.
Нас четверых так никто и не взял. Мы выросли, государство выдало нам по углу. Мне дали «однушку» в спальном районе. В свою квартиру я приходил только спать. Приходил и вырубался почти сразу, чтобы давящее чувство одиночества не успело подкрасться.
Сейчас это чувство одиночества и собственной ненужности подступило, взяло в тиски и давит не хуже тех оков, которые на меня наколдовала Эли, едва я снес железную калитку.
Так!
Ладно, не время унывать! Не такой я уж и ненужный, если вспомнить, как за мной гнались эти… Как их назвать-то теперь, даже не знаю.
Что там рассказывал ректор про повторы? Мысленно вернуться в нужное видение. Осмотреться без эмоций.
Ладно, посмотрим, проверим!
Я улёгся на кровать, закрыл глаза. Начал вспоминать…
Чувствую свежий воздух, лёгкий теплый ветер и назойливое жужжание комара над ухом. Кажется, что в этом писке есть что-то связное и похожее на речь.
