Только с фланга или тыла можно было успешно атаковать фалангу. Что и делала неприятельская конница. До Александра Македонского в войнах с персами греки совсем не применяли конницу. Но вскоре поняли:
«Фаланга, — пишет историк военного искусства Ганс Дельбрюк, — лишенная поддержки конницы, не смогла бы сопротивляться общему натиску персидских всадников и стрелков из лука, медленно изойдя кровью, она должна была бы погибнуть».
Охрана флангов фаланги была не единственной задачей конницы. Преследование убегающих врагов, нападение на его обозы, разведка и караульная служба — таковы были в те времена обязанности вспомогательного войска — конницы.
То же самое и у римлян: конница — не главный, а вспомогательный род войск. В боевых построениях ставилась она обычно на флангах фаланги. Но, однако, какой сокрушающий удар могло порой обрушить это «вспомогательное» войско, показывает знаменитая битва при Каннах (216 г. до н. э.).
В этом сражении у римлян было 70 тысяч солдат (вместе с оставленным в лагере десятитысячным резервом). У их врага, Ганнибала, одного из лучших полководцев мира, — только 50 тысяч. Но зато конницы у Ганнибала было почти вдвое больше, чем у римлян, — 10 тысяч против 6 тысяч.
Римляне конницу поставили на флангах, Ганнибал — тоже. Но свое войско он построил в виде полумесяца, выпуклой стороной обращенного к врагу. План его был — охват флангов неприятеля. Ганнибал был уверен, что его конница скоро опрокинет римскую. Так и случилось: атаку начала тяжелая левофланговая конница Ганнибала. Она быстро разбила противостоящую ей римскую конницу, обойдя тыл римской фаланги, атаковала и уничтожила левофланговую римскую конницу и затем ударила в тыл римской фаланги.
Между тем много более сильная, чем у Ганнибала, римская пехота сильно потеснила карфагенскую пехоту; полумесяц выгнулся в обратную сторону, и римляне оказались окруженными со всех сторон.
«В течение нескольких часов, — пишет Ганс Дельбрюк, — должно было длиться жестокое, страшное избиение. Одних карфагенян погибло не меньше 5700. Из римлян полегло на поле брани 48 000, бежало 16 000; остальные попали в плен».
«Их тьмы и тьмы…»
Но нигде, ни у одного больше народа, и никогда, ни до, ни после, лошадь не значила так много в жизни мирной и военной, как у монголов в пору расцвета их империи.
«Исстари, — пишет русский историк С. М. Соловьев, — китайские летописцы в степях на северо-запад от страны своей обозначали два кочевых народа под именем монгкулов и тата…»
