Император подплыл к бортику, у которого стояла его первая жена, продолжавшая выговаривать ему что-то гневно-обиженное, подтянувшись, взобрался на него, сел и три раза громко хлопнул в ладоши. Послышался топот бегущих ног, и спустя несколько мгновений из-за кустов цветущего жасмина, окружавших бассейн, выбежал начальник личной охраны Санахта в сопровождении четырех воинов с обнаженными боевыми серпами. При виде Нафрит у начальника охраны округлились глаза, он безмолвно пробормотал ругательство, которым дикари на юге обычно обзывают гиен, а потом упал перед Повелителем на колени, уткнувшись лбом в плиты сада:
— Приказывай, Император, да будешь ты жив, невредим, здрав.
Санахт упер раздраженный взгляд в бритый затылок воина и прошипел:
— Блистательная Нафрит сейчас немедленно покинет эту часть дворца. Выделишь ей шесть воинов в сопровождение, чтобы она не заблудилась по дороге к своим покоям. Затем передашь распорядителю церемоний, что слуги могут начать одевать Повелителя. Я желаю, чтобы на церемонии одевания (пусть ее Сешт пожрет, как она мне надоела), присутствовал начальник проведчиков. Когда выполнишь все эти поручения, явишься ко мне и положишь к моим ногам ожерелье со знаком главы личной охраны. Пошел вон…
Надо сказать, что жизнь Императора, как публичная, так и личная, при всей его безграничной власти была строго регламентирована. И Санахт всегда с дисциплинированной безропотностью следовал всем писаным и неписаным правилам. Он считал, что Владыка должен подавать пример своим поданным в служении дочери Шу, божественной Мат, богине мирового порядка, истины и справедливости, постоянно борющейся с мировым Хаосом. Хотя ту же церемонию одевания быстрый, порывистый Санахт просто ненавидел. Все эти цирюльники, мастера маникюра и педикюра, долго и кропотливо делающие свою работу, раздражали неимоверно. А тут еще прямо с утра первая жена со своими претензиями. Поэтому Император решил, что пусть Мат сегодня приложит сил чуть больше, а он объединит одевание и беседу с главой проведчиков, чтобы с утра уже быть в курсе всех событий, происходящих в Тукане.
Император теперь уже два раза хлопнул в ладоши, и внутренний сад его личных покоев начал немедленно заполняться дворцовой челядью и рабами. Санахту прямо в саду, у бассейна, поставили кресло, напротив него большое, в рост человека, бронзовое зеркало, и три цирюльника уже было подступили к Владыке со своими инструментами, но он раздраженно отослал двух прочь, повелительно при этом поманив пальцем начальника тайной службы, который уже скромно стоял поодаль. Тот торопливым шагом приблизился и упал на колени:
